Долгое прощание. Обратный ход

Эндикотт улыбнулся.

– Как ни странно, он винит во всем своего зятя, д–ра Лоринга. Такой человек, как Харлан Поттер, должен на кого–то свалить вину. Сам–то он ведь не может ошибаться. Он решил, что если бы Лоринг не выписывал этой женщине опасных лекарств, ничего бы не случилось.

– Он не прав. Вы видели труп Терри Леннокса в Отатоклане?

– Да, видел. В комнатке позади столярной мастерской. У них там морга нет. Столяр и гроб сделал. Тело было холодное как лед. Я видел рану на виске. В том, что это именно он, сомнений не было.

– Я понимаю, м–р Эндикотт, с его внешностью… Но все–таки он был чуть–чуть подгримирован, верно?

– Лицо и руки в темном гриме, волосы выкрашены в черный цвет. Но шрамы все равно были видны. И, конечно, отпечатки пальцев сличили с теми, что остались у него на вещах дома.

– Что у них там за полиция?

– Примитивная. Шеф еле умеет читать и писать. Но про отпечатки пальцев понимал. Жарко там было, знаете. Очень жарко. – Он нахмурился, вынул изо рта сигарету и небрежно бросил в огромный сосуд черного базальта. – Им пришлось взять из гостиницы лед, – добавил он. – Массу льда. – Он снова взглянул на меня. – Там не бальзамируют. Все делается в спешке.

– Вы знаете испанский, м–р Эндикотт?

– Всего несколько слов. Администратор гостиницы мне переводил. – Он улыбнулся. – Этакий щеголь, на вид бандит, но был очень вежлив и расторопен.

Все прошло очень быстро.

– Я получил от Терри письмо. Наверно, м–р Поттер об этом знает. Я сказал его дочери, м–с Лоринг. Показал письмо ей. Туда был вложен портрет Мэдисона.

– Что?

– Купюра в пять тысяч долларов. Он вскинул брови.

– Вот как. Ну что ж, он мог себе это позволить. Его жена, когда они поженились во второй раз, подарила ему добрых четверть миллиона. По–моему, он все равно собирался уехать в Мексику и поселиться там – вне зависимости от того, что произошло. Не знаю, что стало с этими деньгами. Меня в курс не вводили.

– Вот письмо, м–р Эндикотт, если вам интересно.

Я вынул письмо и протянул ему. Он прочел его внимательно, как принято у юристов. Положил его на стол, откинулся в кресле и уставился в пустоту.

– Слегка литературно, вам не кажется? – спокойно произнес он.?

Интересно, почему он все–таки это сделал?

– Что – покончил с собой, написал мне письмо или признался?

– Признался и покончил с собой, конечно, – резко бросил Эндикотт. – С письмом все понятно. По крайней мере, вы вознаграждены за все, что сделали для него тогда и потом.

– Не дает мне покоя этот почтовый ящик, – сказал я. – То место, где он пишет, что на улице у него под окном стоит почтовый ящик и что официант должен поднять письмо и показать Терри, прежде чем его туда опустить.

У Эндикотта в глазах что–то угасло.

– Почему? – равнодушно осведомился он. Достал из квадратной коробки очередную сигарету с фильтром. Я протянул ему через стол зажигалку.

– В таком захолустье, как Отатоклан, не бывает почтовых ящиков, – сказал я.

– Дальше.

– Сперва–то я не сообразил. Потом разузнал про это местечко. Это просто деревня. Население тысяч десять–двенадцать. Заасфальтирована одна улица, и то не до конца. Служебная машина мэра — «форд» модели «А». Почта в одном помещении с мясной лавкой. Одна гостиница, пара ресторанчиков, хороших дорог нет, аэродром маленький. Кругом в горах огромные охотничьи угодья. Поэтому и построили аэропорт. Единственный способ туда добраться.

– Дальше. Я знаю, что там хорошая охота.

– И чтобы там на улице был почтовый ящик? Там столько же шансов на его появление, сколько на появление ипподрома, собачьих бегов, площадки для гольфа и парка с подсвеченным фонтаном и эстрадным оркестром.

– Значит, Леннокс ошибся, – холодно заявил Эндикотт. – Может быть, он принял за почтовый ящик что–то другое – скажем, бак для мусора.

Я встал. Взял письмо, сложил его и сунул обратно в карман.

– Бак для мусора, – сказал я. – Конечно, их там полно. Выкрашен в цвета мексиканского флага – зеленый, белый и красный – с крупной отчетливой надписью: «Соблюдайте чистоту». По–испански, разумеется. А вокруг разлеглись семь облезлых псов.

– Не стоит острить, Марлоу.

– Простите, если я показал, что умею соображать. И еще одна мелочь, о которой я уже спрашивал Рэнди Старра. Как получилось, что письмо вообще было отправлено? Судя по тому, что он пишет, он договорился об отправке. Значит, кто–то сказал ему про почтовый ящик. И значит, этот человек солгал. И все–таки тот же человек отправил письмо с вложенными в него пятью тысячами.

Любопытно, не правда ли?

Он вьшустил дым и проводил его взглядом.

– К какому же заключению вы пришли и зачем звонить ради этого Старру?

– Старр и жулик по имени Менендес, общества которого мы теперь лишились, служили вместе с Терри в британской армии. Оба они довольно подозрительные типы – даже весьма, – но гордости и чести у них еще хватает.

Здесь все замолчали по вполне понятным причинам. В Отатоклане устроили по–другому и по совершенно иным причинам.

– И к чему же вы пришли? – снова спросил он уже гораздо более резко.

– А вы?

Он не ответил. Тогда я поблагодарил его за прием и ушел.