Долгое прощание. Обратный ход

Когда я открывал дверь, он все еще хмурился, но мне показалось, что он искренне озадачен. Может быть, пытался вспомнить, как выглядит улица возле гостиницы и был ли там почтовый ящик.

Тем самым я просто закрутил очередное колесико – не более того. Оно крутилось целый месяц, прежде чем появились результаты.

Потом, в одно прекрасное утро, в пятницу, я обнаружил, что в конторе меня ждет незнакомый посетитель. Это был хорошо одетый мексиканец или южноамериканец. Он сидел у открытого окна и курил крепкую темную сигару.

Высокий, очень стройный и очень элегантный, с аккуратными темными усиками и темными волосами, отпущенными длиннее, чем носят у нас, в бежевом костюме из легкой ткани. На глазах этакие зеленые солнечные очки. Он учтиво поднялся с места, – Сеньор Марлоу?

– Чем могу быть полезен?

Он протянул мне сложенную бумагу.

– Un Aviso de parte del senor Starr en Las Vegas, senor. Habla usted espanol?

– Да, если не слишком быстро. Лучше бы по–английски.

– Тогда по–английски, – сказал он. – Мне все равно.

Я взял бумагу и прочел: «Представляю вам Циско Майораноса, моего друга.

Думаю, что он с вами договорится».

– Пойдем в кабинет, сеньор Майоранос, – пригласил я. Я открыл перед ним дверь. Когда он проходил, я почувствовал запах духов. И брови у него были подбриты чертовски изысканно. Но, может быть, изысканность эта была чисто внешняя, потому что по обе стороны лица виднелись ножевые шрамы.

Глава 52

Он сел в кресло для посетителей и положил ногу на ногу.

– Мне сказали, что вас интересует информация насчет сеньора Леннокса.

– Только последний эпизод.

– Я был при этом, сеньор. Служил в гостинице. – Он пожал плечами. – На скромной и, конечно, временной должности. Я был дневным клерком.?

По–английски он говорил безукоризненно, но в испанском ритме. В испанском ? то есть в американо–испанском – языке есть подъемы и спады интонации, которые на слух американца никак не связаны со смыслом фразы. Словно океан колышется.

– Вы не похожи на гостиничного клерка, – заметил я.

– У всех бывают трудности в жизни.

– Кто отправил мне письмо? Он протянул пачку сигарет.

– Хотите попробовать? Я покачал головой.

– Слишком крепкие. Колумбийские сигареты я люблю. Кубинские для меня отрава.

Он слегка улыбнулся, закурил сам и выпустил дым. Он был так чертовски элегантен, что это начинало меня раздражать.

– Я знаю про письмо, сеньор. Официант испугался подняться в номер к этому сеньору Ленноксу, когда увидел, что у дверей стоит гуарда. Полисмен или фараон, как вы говорите. Тогда я сам отнес письмо на коррео – на почту.

После выстрела, вы понимаете.

– Вам бы надо в него заглянуть. Туда были вложены большие деньги.

– Письмо было запечатано, – заявил он холодно. – El honor no se mueve de lado como los congrejos. Честь ходит только прямо, а не боком, словно краб, сеньор.

– Прошу прощения. Продолжайте, пожалуйста.

– Когда я вошел в комнату и закрыл дверь перед носом охранника, сеньор Леннокс в левой руке держал бумажку в сто песо. В правой руке у него был револьвер. На столе перед ним лежало письмо. И еще какая–то бумага, которую я не прочел. От денег я отказался.

– Слишком большая сумма, – заметил я, но он не отреагировал на сарказм.

– Он настаивал. Тогда я все–таки взял сто песо и потом отдал их официанту. Письмо я вынес под салфеткой на подносе, на котором ему приносили кофе. Полисмен пристально на меня посмотрел. Но ничего не сказал. Я был на полпути вниз, когда услышал выстрел. Очень быстро я спрятал письмо и побежал обратно наверх. Полисмен пытался вышибить дверь. Я открыл ее своим ключом.

Сеньор Леннокс был мертв.

Он осторожно провел пальцами по краю стола и вздохнул.

– Остальное вы, конечно, знаете.

– Много народу было в гостинице?

– Нет, немного. Человек пять–шесть постояльцев.

– Американцы?

– Двое американос дель норте. Охотники.

– Настоящие гринго или здешние мексиканцы? Он медленно разгладил пальцем бежевую ткань у себя на колене.

– Думаю, что один из них был испанского происхождения. Он говорил на пограничном испанском диалекте. Очень неизящном.

– Кто–нибудь из них заходил к Ленноксу? Он резко вскинул голову, но за зелеными стеклами ничего не было видно.

– Зачем им это, сеньор? Я кивнул.

– Ну, что ж, сеньор Майоранос, чертовски любезно, что вы приехали и все мне рассказали. Передайте Рэнди, что я страшно благодарен, ладно?

– No hau de gue, сеньор. Не за что.

– А потом, если у него будет время, может, он пришлет еще кого–нибудь, кто расскажет эту сказку поскладнее.

– Сеньор? – Голос был спокойный, но ледяной. – Вы сомневаетесь в моих словах?

– Вы, ребята, любите поговорить насчет чести. Честью иногда и вор прикрывается. Не злитесь. Сядьте спокойно и послушайте, что я вам расскажу.

Он с надменным видом откинулся в кресле.

– Учтите, это только догадка. Я могу ошибаться. Но могу и оказаться прав. Эти двое американос приехали туда не случайно. Прилетели на самолете.