Долгожданная развязка

Но теперь… Десять лет он пытался, и ничего не получалось. И не по ее вине. Уэйн медленно сложил бумагу, сунул ее в конверт, взглянул на напряженную спину жены и небрежно бросил конверт на туалетный столик. Молча повернулся и направился к лестнице, прошел через красивый холл и дальше, в гараж. Он проигнорировал «бентли» и другие классические машины, а взял «ягуар», который содержал в идеальном состоянии.

Из окна второго этажа Сильвия смотрела, как бутылочного цвета машина выехала из гаража и стремительно промчалась по дорожке, разбрасывая в стороны гравий. Интересно, вздохнула она, когда она его снова увидит? И увидит ли она его вообще…

Уэйн вел машину к Лондону на автомате, со слишком большой скоростью. Его один раз остановил полицейский, но ему удалось отговориться, так что он приехал в офис своего личного врача до того, как сотрудники разошлись по домам.

Сэр Роджер Давенпорт бросил взгляд на мрачное лицо француза, сразу отослал медсестру и жестом пригласил его в роскошный кабинет. Уэйн коротко перечислил факты, явно давая понять, что не нуждается в сочувствии, уговорах и другом подобном дерьме. Доктор записал его в лучшую клинику на следующее утро для анализов, результаты которых будут готовы через два дня.

Сэр Роджер позвонил ему в офис и попросил зайти поговорить, таким образом уже дав Уэйну ответ, которого тот так страшился. Когда-то, каким-то образом он потерял способность иметь детей. Никогда уже не будет у него законного наследника, которого он смог бы вырастить, вылепить по своему образцу и подобию и использовать, чтобы дальше прославить свое имя.

Он прибыл в клинику дождливым днем и внешне спокойно выслушал, как доктор объяснял ему, в чем дело. Все оказалось просто. Совершенно обыкновенно. Виновником оказалась свинка, которую он подхватил как раз перед женитьбой на Сильвии. Он тогда подумал, что у него что-то с железами, ему и в голову не приходило, что взрослый мужчина может заболеть этой детской болезнью. Сэр Роджер признал, что сделать ничего нельзя. Он пустился в подробные объяснения, но Уэйн почти не слушал. Он уставился на обшитую деревом стену за спиной доктора, а мысли метались, мучительно ища выход.

У него были дети, по крайней мере один ребенок, затерявшийся где-то в мире. Росита Альварес — он таки вспомнил ее имя — была католичкой и почти наверняка не стала делать аборт. А незаконнорожденный сын лучше, чем вообще никакого сына.

Сэр Роджер уже закончил говорить, но потребовалось время, чтобы Уэйн смог перевести на него взор ледяных голубых глаз и натянуто улыбнуться. Он поднялся, пожал руку врачу, пробормотал что-то подходящее к случаю и ушел. Голова у него гудела. Он взял такси и поехал в свою квартиру в Мейфер, откуда позвонил в аэропорт. Не дождавшись ответа, повесил трубку, сообразив, что он не имеет ни малейшего понятия, где сейчас может быть эта Альварес.

Тогда он позвонил в сыскное агентство, занимавшееся его делами в Монте-Карло, и послал их по следу бывшей горничной своего отца. Он пообещал пять тысяч фунтов за быстрые результаты, после чего вынужден был ждать. Он спал всего по нескольку часов в сутки, чувствовал, как растет напряжение, слышал в ночные часы безмолвный крик, который, казалось, запутался в извилинах его мозга. Он слишком много пил, надеясь что это поможет расслабиться. Работу он забросил и перестал бриться.

Даже когда позвонил Себастьян, он не пожелал с ним встретиться. Квартира стала тюрьмой. Он боялся уйти и пропустить звонок. Служащие компании наслаждались свободой и переданной им властью. Уэйн всегда считал, что у него хватит времени и возможностей, чтобы вырастить достойного наследника. Теперь же он был одержим желанием найти своего ребенка, найти человеческое существо, которому он дал жизнь.

Наконец через пять дней после звонка в агентство он получил большой пакет. Внутри оказалась папка со всеми нужными ему сведениями. Он тут же принялся читать. Росита Альварес родила дочь в католическом приюте для падших женщин в Мадриде и потом отправилась в Андалузию, где ей нашли работу в маленькой деревушке у местного богатея.

Уэйн перестал читать и покачал головой — первое предложение медленно проникало в его подсознание. Он зажмурил глаза и затем зажал их костяшками пальцев. Девочка. Девочка! Он едва не закричал от этого оскорбления, от несправедливости судьбы. Ему пришлось сжать зубы, чтобы сдержать крик ярости. Он знал, стоит ему начать кричать, остановиться не сможет. Внезапно представилась ужасная картина: он в смирительной рубашке с кляпом во рту; стоит вынуть кляп, и он начинает кричать. Рядом Себастьян, его добрые глаза и ласковые руки, но даже он не может остановить этот крик. Уэйн застонал, глубоко вздохнул, открыл глаза и внезапно успокоился. Теперь он прекрасно знал, что ему делать.