Долгожданное (СИ)

— Конечно маленький, — он поцеловал любимую в лоб, и губы невольно потянулись в улыбке, — и самый прекрасный малыш, с которым я когда-либо был знаком.

Эсми рассмеялась и чмокнула мужа в губы, поглаживая розоватую кожу на маленькой ручке сына.

— Он так громко причмокивает, — с забавой в голосе заметила она.

— Ну а что ты думала? Он проголодался, — шутливо произнес мужчина, отчего ее улыбка стала шире.

— Он такой… Человечный… — Эсми вздохнула с непонятной пока мужчине грустью и тоской.

— Он человек. Это логично.

— Знаю, но мы — нет. Брось, ты знаешь, что тревожит меня, — Каллен кивнул после слов жены, сникнув на мгновение.

— Мы просто… Постараемся быть людьми для него, — словно пытаясь убедить самого себя, проговорил Карлайл, погладив головку малыша, усыпанную светленькими волосиками.

— Постараемся… Но все это так противоречит всему, чему только можно. Я боюсь.. Боюсь, что жизнь Каррола не должна была быть такой. Я боюсь, что мы можем навредить ему…

— Эсми, ты думаешь, я не переживаю? — в голосе вампира была какая-то суета и непокой. Что-то словно вибрировало в нем, заставляя выплеснуть-таки наружу все насиженное за достаточно долгий срок. — Я также волнуюсь за нашего сына, я долго думал над этим, и мысли были не из лучших, я тебе скажу. Нужно, правда, ставить рамки. Я не могу даже заикнуться о том, что не счастлив. Я самый счастливый и гордый отец на свете и, получив такое немыслимое сокровище, родного ребенка, просто не смею подумать, что мне что-то не нравится, главным образом потому, что я искренне счастлив. И, если бы мне приходилось выбирать, я ничего бы не изменил. Есть на планете многое, что может навредить нашему сыну, и, к сожалению, большей частью это связано как раз с нашей сущностью. Потому что другие не успокоятся и не смирятся, это знай точно. Я боюсь за свою семью, но могу с точностью сказать, что перепробую все, лишь бы с вами все было в порядке. Я не переживу потерю любого из вас, а уж о… О потере сына и говорить не приходится. Я не знаю, каково это, и не хочу узнавать. Но в то же время, силясь защитить сына от других, я боюсь, что не смогу защитить его от себя. Эсми, больше всего я боюсь стать похожим на своего отца. Ты, как никто, знаешь: своим детством я похвастать не могу. Я боюсь стать, как отец. Я боюсь им стать…

— О, Карлайл, — девушка прильнула к его груди, обнимая и успокаивающе поглаживая по спине. — Милый, ты ни за что не станешь таким, как он, поверь. Ничто не сможет поменять тебя настолько. Ты полная его противоположность, я уверяю тебя. Ты опытный, ты взрослый, ты будешь прекрасным отцом. Ты и так им и являешься. Это мне следует беспокоиться…

— Что ты хочешь сказать? — Каллен нахмурился, своевременно поправляя бутылочку и краем глаза наблюдая за малышом. Последние слова жены смутили его и даже заставили забыть о своих мыслях.

— Мне страшно. Вдруг из меня не выйдет мама. Вдруг у меня не получится… — девушка вздохнула и собралась уже было продолжить, но он перебил ее, услышав достаточно.

— Господи, Эсми, это невозможно! Если так, то это Солнце вокруг Земли круги наяривает, — она подняла на него свои большие медовые глаза, полные отчаяния, но в то же время и тепла вкупе с надеждой. — Неужели ты можешь допустить такую глупую мысль без всяких оснований? То есть для пятерых вампиров, которые задолго до обращения попрощались с детством, ты мамой стать смогла, а для нашего родного сына, которого будешь растить с пеленок, не сможешь? Милая, просто ты спутала все в голове. Ты прекрасная мама.

— А ты прекрасный отец, — рыжеволосая улыбнулась, погладив мужа по пшеничным локонам, следом спускаясь к нежной щеке.

— Спасибо, — одними губами произнес мужчина и, чуть повернув голову, уткнулся в ее ладонь, поцеловав. Визуальный контакт прервал захныкавший малыш, которого вмиг начали успокаивать супруги, отличаясь скорой реакцией.

Эсми взяла почти пустую бутылочку и поставила на комод из какого-то светлого дерева. Карлайл тем временем старательно пытался предотвратить нежелаемую истерику малыша, который, видимо, был еще совсем мал, чтобы окончательно привыкнуть к этому миру. И мужчина хорошо понимал его. Он до сих пока не уверен, что привык.

— Мне не нравится, что в последние два дня сынок очень беспокойно спит, — тихо сказал он, когда сверточек в его руках, столь трепетно и опасливо держащих малыша, перестал ворочиться и плакать.

— Это очень плохо? — с ноткой страха спросила Эсми, присев на край постели.

— Нет, ничего серьезного, такое частенько бывает у новорожденных. Мне просто жалко его. Он такой еще кроха, ему нужен здоровый, полноценный сон, — объяснил Карлайл и снова улыбнулся, заметив, как малыш слипающимися уже глазами поймал его взглядом, что бывает крайне редко. — Со временем это пройдет.

— Да, кажется, я действительно захожусь. Я слишком много волнуюсь и схожу с ума на этой почве, — достаточно позитивно заметила Эсми. Мужчина присел рядом с ней, запечатлев поцелуй на ее губах.