Долгожданное (СИ)

Мистер Каллен уже перестал считать, в который раз его губы растягивались в улыбке, вдруг находя это резко ненужным, сбившись пару мгновений назад. И причиной искреннему счастью была нереальная реальность, встрече с которой были рады все. Время уже перетекло во вторую половину богатого на сугробы снега дня. От белых хлопьев было светло, и этот свет нежно лился сквозь панорамные окна, мягко проникая в кремовую спальню. С затянутого покрывалом туч неба редко падал снег, мерно сливаясь с остальным, уже основавшимся на промерзшей земле. Карлайл тихо укачивал уснувшего сына, медленно прохаживаясь вдоль окна в спальне, не отрывая от малыша взгляда. За прошедшие четыре дня с его рождения мужчина уже устал мириться с мыслью, которая постоянно выпрашивала: «Действительно ли все это?». Поэтому он просто избавился от нее, убедив-таки себя, что это его родной ребенок, и никак иначе быть не может. Весьма сложно было оторвать взгляд от малыша, уютно сопящего в синем махровом одеяльце, на руках отца. Найденный где-то глубоко на полке участливой Розали, белый, хлопковый комбинезончик, казалось, только подчеркивал крошечность маленького чуда: его ножки и ручки, рот, формировавшийся в точеную букву «О» во время сна, голубые глазки-бусинки, скользящие таким неосознанным взглядом, носик, изредка морщившийся, и мягкие, но цепкие пальчики, которые, нет-нет, да успевают ухватить за что-нибудь залюбовавшегося зеваку. Тепло, исходящее от маленького тельца, начиная от рук, пробиралось куда-то глубоко-глубоко в замерзшую душу, стремительно отогревая ее. Мужчина тепло улыбнулся, невесомо проведя пальцем по пухлой розоватой щечке. Так не хотелось будить малютку, но Эсми уже отлучилась на кухню, чтобы приготовить специальную смесь для кормления, которому было сейчас самое время. В глазах горели искорки нетушимого интереса — это чувство, наверное, не исчезнет, со сколькими бы младенцами доктор Каллен не имел дела. Этот малыш был, несомненно, особенным, самым важным, смыслом жизни. И все глубокие чувства, что он питал к новоявленному сыну, лишь подтверждали его привязанность и любовь.

— Все хорошо? — блондин обернулся на негромкий голос жены, появившейся в дверном проеме с бутылочкой в руке, наполненной белой жидкостью.

— Конечно. Каррол еще, правда, спит. Не хочется будить, — со вздохом признался Каллен, улыбнувшись Эсми, стоящей уже совсем близко, так, что он чувствовал, как ее рука касается его.

— Сыночек наш… Маленький… — ласково прошелестела девушка, коснувшись губами светлого лобика ребенка. — Карлайл. Есть одна вещь, которая не дает мне покоя.

Бессмертный обеспокоенно посмотрел ей в глаза, бегло пытаясь найти хоть что-то в ее взгляде, что могло бы помочь ему понять.

— Что случилось, родная? Что не так?

— Милый, я так боюсь, что с ним что-нибудь случится. Что-нибудь нехорошее. Я боюсь… Повторения истории, наверное, — голос девушки помрачнел, наполняясь тоской и ноющей болью. Она опустила глаза вместе с головой вниз, поджав губы. Не дав мужу сказать, она продолжила, — Я прошу тебя, осмотри его еще раз, я понимаю, что это, может быть, перебор, но… Но… Мне это так нужно, Карлайл!

— Ох, Эсми, не переживай так, — безопасно держа малыша одной рукой, другой он прижал супругу к свободному боку, и рыжеволосая тут же уткнулась носом ему в грудь. — Я уверен: все молодые родители это чувствуют. Я, признаться, тоже волнуюсь, но все ведь хорошо. Можешь не переживать, мы обязательно съездим в больницу еще раз, как только появится возможность. Не стоит так мучить себя, если что-то волнует тебя так, говори мне сразу.

Миссис Каллен кивнула, подняв голову, и следом поцеловала Карлайла в губы, отчего тот улыбнулся еще шире. Новоиспеченные родители в следующее же мгновение взглянули на сына, заметив, как вначале обрамленные пушистыми ресничками глаза затрепетали и, в итоге, открылись, щурясь и безуспешно пытаясь разобрать хоть немного. Хоть цвет глаз у новорожденного еще не определился, Эсми была уверена, что голубой цвет останется с малышом на всю жизнь, потому как считала, что глаза у него точь-в-точь как у отца. Она знала, что у ее мужа, когда тот был смертным, глаза были цвета лазурного моря или голубого неба. Такие же чистые и прозрачные, как у их мальчика. Карлайл же ничего определенного не говорил, но ему несказанно льстило предположение жены. Вчера с одновременно досадным и счастливым вздохом девушка заявила, что сын, скорее, будет пробничком Карлайла — настолько, по ее мнению, ребенок был похож на отца. Но лишь только время в силах показать это.

— Держи, — Эсми, без отрыву глядя на сына, отдала детскую бутылочку мужчине.

— Спасибо. Нужно успеть, пока он не заплакал и не уснул, — Каллен улыбнулся, наблюдая, как малыш остервенело причмокивает поднесенной к ротику бутылочкой.

— Он же маленький, — девушка тоже улыбнулась, и ямочки на ее щеках заиграли. Она получше укутала сына в одеялко, с облегченным вздохом обвивая руками талию мужа и кладя голову ему на грудь.