Долгожданный любовник

Под его бравадой в стиле «да-имел-я-вас-всех», и закосами под контркультуру скрывалась ужасная правда. Он жаждал, чтобы его семья любила его. Такой же любовью, какой родители одаривали его чопорную зануду-сестрицу и его задрота-брата-ботана.

Какой бы чопорной ни была его сестрица, каким бы ботаном-засранцем ни был его брат, какими бы сдержанными ни были его предки, Куин видел, как они вчетвером любили друг друга. Он чувствовал между ними любовь. Эти путы незримой нитью связывали их между собой от одного сердца к другому, обязательством, волнением обо всем: от мирского дерьма до любой истинной смертной драмы. И единственное, что было сильнее этой связи… игнорирование. Каждый гребаный день своей жизни. Голос Блэя прорвался в его размышления:

— Я здесь, с тобой. И мне так чертовски жаль… слышишь? Я с тобой… только не вздумай наделать глупостей, ладно? Позволь мне приехать…

Блэй знал, что он замышлял одно дельце, включающее в себя веревку и душ.

Его вторая рука фактически уже опустилась на самопальный ремень, сплетенный им из добротного, прочного нейлонового шнура — потому что предки не особо спешили заваливать его баблом на покупку тряпья, а нормальный, который у него был, порвался еще несколько лет назад. Выдергивая из шлеек за свободный конец «ремень», он смотрел сквозь щель неплотно прикрытой двери на свою ванную. Всего-то и нужно привязать эту херню к креплению в душе, благо там все водопроводные трубы прокладывали еще в старые добрые времена, когда все строили на века и вещи были достаточно крепкими, чтобы выдержать какой-никакой вес. У него даже был стул, на который он мог встать, а затем пнуть его, выбив из-под себя.

— Мне пора…

— Куин? Не смей отключаться, слышишь? Подожди…

— Слушай, мужик, мне пора.

— Я сейчас буду. — Из трубки стала доноситься приглушенная возня — видать Блэй напяливал на себя шмотки.

— Куин! Не вешай трубку, Куин…!

ГЛАВА 1

НАШИ ДНИ

— Вот это, мать его, улетный танк.

Джонси оглядел придурка, сидевшего на корточках рядом с ним на автобусной остановке. Они на пару уже битых три, или около того, часа проторчали в этой клетке из оргстекла. Хотя, из-за всех его этих реплик, казалось, что дня.

И это дерьмо вполне оправдает убийство.

— Ты белый, да? — ткнул в него пальцем, Джонси.

— Че-е-е-е?

«О'кей, пожалуй, три года».

— Белокожий, чувак. Неспособный в летнее время обходиться без ебучего крема для загара. В отличие от меня…

— Забей, мэн. Лучше зацени ту тачилу…

— Обязательно так бакланить словно приехал из гетто? Как полный придурок, йоу.

На этом он хотел, чтобы ночь уже подошла к концу. Было холодно, шла метель, и он удивлялся, какого хрена застрял здесь с этим Ваниллой Айс ⁵.

Как бы там ни было, совсем скоро, он покончит со всем этим дерьмом в целом. Джонси заколачивал неплохое бабло в Колдвелле: он уже как два месяца откинулся с зоны за убийства по малолетке, отсидев в детской колонии. Последнее, что его интересовало, это зависать здесь с этой белой сучкой, решившей сделать весь уличный сленг своим словарным запасом.

О, а конкретнее в районе «Богатенького Ричи», где, насколько он знал, действовал комендантский час после десяти вечера.

«И на кой хрен он на это подписался?»

— Не. Будешь. Ли. Ты. Так. Любезен. Проверить. Тот. Замечательный. Автомобиль.

Только чтобы этот парень уже заткнулся, Джонси повернул голову и выглянул из укрытия. И тут же выругался, когда снег залепил ему оба глаза. Ебучая северная часть штата Нью-Йорк зимой. Так холодно, что яйца превращаются в звенящие бубенчики…

«Эй там… привет».

На другом конце пустой парковки, прямо напротив остановки стоял блестяще-сверкающий, не исписанный граффити CV8. «Хаммер» полностью растворялся в окружающей тьме. На нем не было хромированных деталей: ни у колес, ни у окон, и даже на радиаторной решетке. И эта махина была полностью на ходу. Стопудово и движок у него под стать.

Тачка оказалась из тех, что он видел на своих улицах — машина главного дилера. Вот только они находились далеко за пределами города, а это значит, что этот кто-то просто пытался выглядеть как белый человек с членом.

Ванилла закинул рюкзак на плечо:

— Проверю ее.

— Скоро подойдет автобус. — Джонси взглянул на часы и выдал желаемое за действительное: — Через пять, может, десять минут.

— Да брось…

— Досивидос ⁶, засранец.

— Что очко заиграло? — Сукин сын поднял руки и начал изображать паранормальную сущность. — У-у-у, как стра-а-а-ашно…

Джонси достал ствол и ткнул им прямо в морду ублюдка:

— Не заиграет прямо сейчас тебя завалить. Я делал подобное раньше и ничего не стоит сделать еще раз. А теперь съебал уже и сделал себе одолжение — заглох.

Когда Джонси встретился с взглядом парня, его не особо волновал конечный результат. Пристрелить сучонка. Не стрелять в него. Один хер разница.

— О'кей, лады, лады. — Мистер Болтливость отступил назад и покинул автобусную остановку.

«То-то же. Пизденыш».

Джонси убрал пушку, скрестил руки на груди и уставился в том направлении, откуда должен был появиться автобус, как своего рода спасение.

«Тупорылое ебанько».