Долгожданный рейс

— Разнеси сигареты по салону, — попросила Клара. — У нас есть турецкие, египетские и английские. Объясни это каждому пассажиру, а к сигаретам добавляй коробку спичек. — Она улыбнулась. — Все эти мелочи очень важны.

Памела раздала сигареты, взяла коробку с детским питанием и бутылочку, чтобы впервые в жизни приготовить еду для пассажира в самолете. Проверив, нормальная ли температура, она отнесла бутылочку ребенку на тридцать втором месте. И хотя первое «спасибо» выражалось бульканьем и довольным пыхтением, она была бесконечно счастлива.

Потом она взяла стопку журналов и раздала их пассажирам. Отнесла бумагу и карандаши двум детям, начавшим скучать, и аспирин от головной боли одной даме.

— А теперь чай, — скомандовала мисс Уэнворт, проходя мимо Памелы по салону. — Нам придется хорошо поработать, чтобы справиться с этим.

Они прошли в кухню и начали расставлять чашки, тарелки и баночки с джемом на пластмассовые подносы. На каждый поднос положили по два тоненьких кусочка хлеба с маслом, бутерброд, завернутый в целлофан, по куску торта и фруктового пирога, выглядевшего очень аппетитно.

Чуть позже, с тревогой взглянув на часы, мисс Уэнворт стремительно собрала грязные подносы. Памела вымыла их и снова сложила аккуратной стопкой. Клара тем временем готовила подносы с чаем для экипажа.

— Шкипер говорит, что ветер дует в хвост, — сообщила она, вернувшись. — Значит, у нас совсем мало времени.

Они быстро начали разносить пассажирам медицинские и таможенные бланки, а также специальные карточки компании, на которых пассажиры могли написать, чем они довольны или недовольны, — информация, чрезвычайно интересная для управления авиакомпании.

Наступила ночь. Время от времени вспыхивали звезды, изредка показывавшиеся сквозь прорехи в облачном одеяле. Турбулентные потоки болтали самолет.

— А вот и Париж. — Клара Уэнворт прижалась к иллюминатору в кухне. — Правда, красиво? — вздохнула она. — К сожалению, мы обычно видим только несколько прожекторов да пищеблок. Точно такой же, как у нас, только здесь говорят по-французски и не умеют делать чай. Но работают хорошо. Лучше всего летать в Париж на неделе, с остановкой на ночь. — Она вышла и начала разбирать пальто в коридоре.

Памела еще раз посмотрела на море огней, то показывавшихся впереди правого крыла, то исчезавших за ним.

— Уже почти прилетели? — спросила она.

— Да, но мы не сядем еще минут двадцать. Будем ждать нашу очередь на посадку.

Довольно смутно представляя себе, что такое «очередь на посадку», Памела согласно кивнула.

Теперь все развивалось так же, как при взлете, только в обратном направлении. Сигареты были затушены, пассажиры пристегнуты. Журналы собраны и сложены в аккуратные стопки на столик в конце салона. Памеле казалось, что самолет кружится над аэропортом слишком долго. У нее возникло ощущение, что командир не сможет выделить узкую полосу огоньков посадочной полосы среди массы огней большого города. Теперь они опустились так низко, что Эйфелева башня должна быть выше их. С неприятным протестующим скрежетом опустились закрылки. Потом они снова медленно поднялись. Самолет снижался, приближаясь к миллионам огней, сверкавших под ним.

Колеса мягко коснулись посадочной полосы; без толчков и шума огромная машина стала тормозить. Огни, освещавшие аэропорт Орли, были расположены так же, как и в сотне других аэропортов. Они словно разрывали черноту ночи. Тормоза замедляли движение колес, скрипевших по бетонной полосе.

Самолет подруливал к входу в зал прилета. Клара помогала пассажирам доставать ручную кладь и приготовилась подавать им пальто.

Металлический трап лязгнул о борт самолета, дверь распахнулась, в салон вошел представитель авиакомпании и объявил:

— Леди и джентльмены, вы прибыли в Париж, аэропорт Орли. Местное время — девятнадцать десять. Когда вы пройдете таможенный и паспортный контроль, будет подан транспорт, который доставит вас в Париж. Благодарю за внимание. — Он повторил эту информацию на французском языке.

Памела напряженно всматривалась в квадратную черную дыру дверного проема позади него. Первое парижское впечатление. Она глубоко вдыхала холодный сырой воздух, ворвавшийся в самолет, как будто надеялась уловить в нем возбуждающие ароматы знаменитого города. Но в нем ничего особенного не было, кроме привычного аромата сырой травы, растущей между бетонными полосами, едва уловимого запаха бензина и свежего ночного воздуха, приятного после духоты герметизированного самолета.

Пассажиры вставали, брали пальто, которые подавала им Клара. Теперь, когда полет закончился, они громко, даже несколько облегченно переговаривались через салон и спинки кресел.

Стюардессы попрощались со всеми пассажирами. Салон опустел. Теперь Клара одной рукой быстро толкала передвижной бар, предварительно сунув что-то в руки Памелы, в другой несла еще какие-то пакеты.

— Пищеблок вон там, мы все это должны сдать им. — Она махнула рукой в сторону длинного ряда освещенных окон. — Таможня тоже рядом.

Они шлепали по невидимым лужам бетонного покрытия.