Доля ангелов

   – Ладно забирай... Мальчиш-Плохиш... Кстати, похоже кто-то уже искал здесь этот чемоданчик. Но этот кто-то не удосужился заглянуть в твою «банку с вареньем».

   Мара садится на пол, сплевывает кровь с разбитых губ и крепче прижимает к груди чемодан.

   – Ну, а теперь сознайся, зачем тебе понадобился весь этот розыгрыш с татуированным трупом? Это уже не фокус – это убийство!

   Мара молчит.

   – Тебе нужно было исчезнуть? – подсказываю я, как сердобольный экзаменатор двоечнику.

   Мара закипает злостью. По его пухлой роже ползут малиновые пятна, словно ему по-прежнему десять лет.

   – Ты что, знал о наследстве фокусника?

   – О каком наследстве? – наконец подает голос Маркел.

   – О наследстве Оскара Тайбеле. Твое исчезновение совпало по времени со вскрытием его завещания. Ты знал, что за перстнем начнется охота, и решил подставить меня?

   – Ну-ка, ну-ка. Что за перстень?

   – Рубин, оправленный в золото.

   – Маша говорила о какой-то цацке. Кажется, эта штуковина зовется «кольцом силы» и тибетские ламы могут отвалить за него немалые деньги. Она даже в Крым летала, встречалась с безумным старикашкой. Но он, помнится, сказал, что перстень найдется только после его смерти. Так, значит, эта штука у тебя?

   – Его у меня нет.

   – То есть как это нет?

   – Было, да сплыло...

   – Не шути, маленький братец. Мне наконец-то стало интересно. Я даже заинтригован. Где перстень?

   – Спроси об этом рыжую кобылицу, ту самую, что позировала тебе в алмазах от «Де Брис».

   – Врешь...

   – С детства говорю только правду.

   – Ну-ну, праведник, перстень-то скоммуниздил.

   – Оно не упоминалось в завещании.

   – Ах, даже так, законник ты мой. Значит, у тебя его нет? Ну и ладушки...

   Маркел неуклюже переваливается на колени, встает на четвереньки, и прежде чем я успеваю опомниться, с низкого старта бросается к выходу из подвала. Я почти нагоняю его у лестницы, Флинт тоже пытается преследовать бывшего хозяина с гирляндой сосисок в зубах. Пес путается у меня в ногах, я теряю скорость, и электронный замок щелкает перед моим носом. Я ощупываю сейфовую дверь – бронированный щит выдержит затяжной штурм.

   Тем временем Мара продолжает допрос.

   – Скажи, где перстень или я тебя зажарю, – едва слышно доносится снаружи.

   – Иди ты...

   Слышен сухой треск, словно ломают сухие спички и странное бульканье. Благородный рев пламени нарастает, как шквал. Мое положение между огнем и льдом незавидно. В подвал не просачивается и капли гари, но недостаток кислорода ощущается все сильнее, его последнюю каплю мне надлежит разделить с Флинтом. Я карабкаюсь по полкам со снедью и дотягиваюсь до вытяжки. Ее жерло где-то перекрыто, и сам проход слишком узок, чтобы я мог выбраться из подвала. Внизу мечется Флинт, с его языка сбегает слюна. Тонкий собачий вой, как последний вопль о пощаде, наполняет подвал. У Флинта, в отличие от меня, есть шанс к спасению. Я поднимаю собаку и засовываю в короб. Пес трусит по трубе. На полпути он останавливается и деловито мочится на опутанный проводами блок. Летят искры, сеть коротит, еще секунда – и Флинта уже не спасти. В подвале резко гаснет свет. Я опрометью бросаюсь по ступеням наверх. Электронный стражник отключен, дверь распахивается, и в мое лицо пышет пламя.

   Нижний этаж, отделанный палисандровым деревом и дубом, почти выгорел. По горящей лестнице я поднимаюсь наверх, чтобы успеть эвакуироваться через чердак. Прячу за пазуху папку с воспоминаниями и покидаю негостеприимный кров снаружи, по балконам. Внутри бушует очистительное пламя. Оседлав мотоцикл, я мчусь на маяк.

Глава 13 Эликсир атлантов

   Возврати мне мой перстень, колодец.

   В нем алый цейлонский рубин.

Н. Гумилев

    – Трубка дает умному человеку шанс подумать, а дурак может вовремя заткнуть себе рот, – попыхивал трубкой и философствовал Штихель. – От тебя разит костром, как от лесного партизана. Ты где-то прятался?

   Я рассказал обо всех своих приключениях с того момента, как покинул старый маяк.

   – Все, что ты мне рассказал, очень странно, словно я заснул и забыл выключить радио, – констатировал немец. – Может быть, ты бредишь? По-моему, у тебя жар.

   – Генрих, это и вправду похоже на сон. Я встретил девушку. Она улыбалась мне и доверчиво клала свои руки мне на плечи...

   – Ты ничего не перепутал? – проворчал Штихель.

   – Я нашел драгоценный перстень, Кольцо Чингисхана...

   – Оно, должно быть, дорого стоило?

   – Эта штука не имеет цены. Но его у меня выкрали, подло увели, пока я спал, и дело тут вовсе не в деньгах...

   – Не говори длинно, парень – жизнь коротка. Истина всегда в одном слове. Я хорошо знаю русских. Я видел, как они живут и как умирают, для вашего народа главное – правда.

   – Верно! Справедливость — главное для нас: справедливое воздаяние за труд, за подвиг, за грехи, наконец.

   Я глотнул обжигающий чай.