Долина дракона

Эйнли опустила глаза. От печки приятно веяло теплом, в доме пахло молоком и хлебом, толстые руки хозяйки так уютно лежали поверх передника. Гостеприимный кров напомнил дочке кузнеца родной дом. На глаза навернулись слезы. Она утерла их рукавом и покачала головой:

– Лучше мне домой пойти, меня отец уже небось не чает повидать, думает, я в столице сгинула.

Все сочувственно примолкли. Хоть при мысли об отце сердце у Эйнли сжималось, на деле ее гнала вперед иная, не дочерняя любовь. Только в Серых горах могла она узнать, жив ли тот, кому она подарила голубую ленту из своей косы. А вдруг он лежит на поле в Лугайде, вороны выклевали ему глаза, и они уже никогда ласково не взглянут на нее? Девушка не выдержала и разрыдалась так, что утешать ее кинулись всем семейством.

Было решено, что Ним проводит Эйнли короткой лесной тропой напрямик. Сердобольная мать семейства наложила девушке в сумку припасов из кладовки. И поцеловала в чистый лоб на дорогу.

Шли молча. Ним шагал впереди, дочка кузнеца поспевала следом. Лес вокруг стоял густой, угрюмый, заросший. – От войны все лешие по бочагам забились, лес заплохел, – проворчал себе под нос Ним. – А всё король Эннобар! Понесло его на войну эту! Сидел бы дома, целее был бы. Ты вот не знаешь, какого демона эти управители все делят? Все у них есть, кажется, на золоте ешь, из серебра пей, чего еще не хватает? К чему войну-то устраивать?

– Я не знаю, – тихо ответила Эйнли.

– А, что с тебя взять! – махнул рукой Ним. – Тут поумней тебя ничего понять не могут.

Он довел девушку до тракта, указал направление на Серые горы и предупредил, чтобы пробиралась по обочине, а на перекрестки выходила, только если никого не видно поблизости.

– Если едет кто при оружии, сразу прячься, – напутствовал Ним. – В поле хоронись, к земле прижимайся. Может, не заметят.

Эйнли рассыпалась в невразумительных благодарностях, но Ним только отмахнулся:

– Лучше бы ты у нас осталась, глупая! Молодая такая, красивая…

Дочка кузнеца хотела зажать уши, чтобы не слушать о его дурных предчувствиях, но Ним сам себя оборвал на полуслове, махнул на прощанье и зашагал прочь. Когда его широкая спина исчезла за деревьями, Эйнли едва не закричала и не кинулась за ним – так стало страшно оставаться одной. С трудом взяв себя в руки, девушка побрела к дороге.

* * *

Перекресток лежал перед ней: три дороги в разные стороны. Эйнли нужна была левая – та, в конце которой уже угадывались в дымке далекие горы. Но внезапная охватившая девушку нерешительность не давала выйти на дорогу и продолжить путь.

Вчера она шагала с утра до темноты, ночь провела в лесу, забравшись на дерево. Спать в развилке было очень неудобно, Эйнли боялась упасть и убиться, хотя залезла всего-то на высоту своего роста. Едва лишь небо заалело с краев, девушка продолжила свой путь. Два небольших привала за весь долгий день, и вот она у перекрестка. Еще немного, и земли Таумрата останутся позади.

Наконец она решилась – выбралась на дорогу и заспешила вперед, насколько позволяли натертые ноги. Но не успела дочь кузнеца дойти до перекрестка, как на нем появились путники.

Их было шестеро. Высокие мужчины. Походка у них была наглая, разболтанная. Ветер доносил до Эйнли бряцание оружия и смех. Девушка натянула капюшон на глаза, ссутулилась и засеменила по обочине, глядя под ноги. – А ну-ка, стой!

Окрик обжег, словно удар хлыста. Эйнли задрожала. Шестеро мужчин окружили ее. Их лица пугали: испитые лица, гнилозубые ухмылки, злые глаза.

– Так, так, что за ягодка нам попалась в этом лесу? – хихикнул молодой парень с густыми светлыми волосами.

Если бы не багровые прожилки на носу и сальный взгляд, его можно было бы счесть красивым.

– Куда идешь? – рявкнул крепко сбитый воин средних лет.

– Д-домой, – пролепетала Эйнли, от испуга перестав соображать.

– Домой? – переспросил светловолосый, ухмыляясь и заходя ей за спину. – И где ж тот дом? Эта дорога на горы ведет. Ты из врагов Его Величества, получается?

Эйнли почувствовала, как от страха подгибаются колени и мелко трясутся поджилки. Она не могла оторвать испуганного взгляда от нехороших улыбок и мутных глаз незнакомцев, задыхалась от запаха крепкого мужского пота, смешанного с невыносимым луковым духом.

– Что молчишь? – не отставал светловолосый. В горы идешь?

Эйнли молча помотала головой, попыталась выбраться из круга, но мужчины не пускали. В глазах у девушки потемнело, голова закружилась, захотелось зажмуриться, ущипнуть себя и проснуться в уютном крестьянском доме.

Но это был не сон.

– А куда тогда, если не в горы?

На плечо Эйнли легла тяжелая рука. Она съежилась. Плечистый воин резко развернул ее лицом к себе. Светловолосый сзади засмеялся. У Эйнли задрожали губы, по щекам покатились слезы. Вокруг захохотали. Рука в продранной перчатке больно стиснула ее грудь. Эйнли жалобно вскрикнула. Отчаянно хотелось заголосить, начать вырываться, но девушка понимала, что случится вслед за этим, – и понимала, что помешать мужчинам не сможет.

– Это еще кто? – вдруг спросил один из воинов.