Долина кукол

– Знаешь что, – сказал он, – не повторяй моих ошибок. Я ведь тоже любил. И тоже всю жизнь одного человека – Хелен Лоусон! И я распрекрасно знал – знал c самого начала, – что она меня не любит. Она вообще была не способна любить кого-либо. Я ее всему научил. И при всей моей сообразительности я не мог перестать любить ее. Наверное, я просто не дал себе возможности найти настоящую женщину. И что в итоге? Одиночество.

– Но, может быть, у тебя c Хелен еще…

– О чем ты говоришь?!

– Но ты же сказал, что любишь ее.

– Любил. Любил ту, которую сам себе придумал, любил такой, какой хотел ее видеть. Теперь-то я, конечно, вижу, какая она на самом деле, но я слишком стар, чтобы искать себе другую. Теперь ей труднее скрывать свое истинное лицо – знаешь, c годами внешность все откровеннее передает сущность человека. Железная Мымра… я убил бы любого, кто посмел бы так назвать ее в моем присутствии, но тебе я сам это говорю. Я уже больше не люблю Хелен, но эта привязанность стала привычкой, а привычки ломать трудно, они входят в кровь. Чувства проходят, побеждает разум, а привычка все равно остается. На всю жизнь. Так что не заводи себе привычек в двадцать два года. Поверь мне, Лайон ни секунды не думает о тебе. И ты перестань думать о нем.

Энн вяло улыбнулась:

– Я постараюсь. Хотя вряд ли получится…

Нили

1950 год

Нили со вздохом захлопнула сценарий. Она устала читать, да и что проку? Она и так знала текст наизусть. Блаженно потянувшись в широченной кровати, она еще раз приложилась к стакану c виски. Полдвенадцатого, а она еще не спит. Наверное, надо принять еще одну таблетку. Две она, правда, уже проглотила. Может, на этот раз красненькую? В шесть ей надо быть на площадке. Она побрела в ванную, извлекла из пузырька заветную красненькую пилюльку и сунула ее в рот. «Ну давай, детка, делай свое дело».

Забираясь обратно в постель, она заметила, что ее записная книжка открыта. Что там у нее на сегодня? Она тупо уставилась в запись. Слова плыли перед глазами, но она различила почерк Теда: «Будь сегодня пораньше. Годовщина Бада и Джада!»

О господи! И вправду сегодня! А она даже не удосужилась заглянуть в блокнот. Вчера так накачалась снотворным, что еле встала. Чтобы проснуться, ей пришлось принять две таблетки стимулятора. И вот пропустила день рождения детей! Черт бы побрал эти пересъемки! Она вскочила c постели и на цыпочках прокралась в детскую. Глядя на две одинаковые светловолосые головенки, она почувствовала, как ее распирает от внезапной гордости.

«Бад и Джад, – прошептала она в темноту. – Мамочка не успела вас поздравить, но она вас любит. Просто мамочка забыла посмотреть в блокнотик, а то бы пришла – честное слово».

Так же на цыпочках она вышла из детской и направилась к себе. Тед, наверное, обозлился, пошел куда-нибудь выпить. Но она, ей-богу, не виновата. Просто чертов блокнот не попался ей на глаза. Он ведь оставил его открытым на ночном столике. А что, черт возьми, можно увидеть в пять утра, еле продрав глаза? Она откинулась на подушки. Наверное, был торт. Со свечой. А мисс Шерман и Тед, наверное, пели им «С днем рожденья тебя»… По ее лицу, c трудом пробиваясь сквозь слой крема, скользнула слеза. Но, господи, они ж еще совсем маленькие. Они не поняли, что у них день рождения. Выходит, и не обиделись…

А теперь Тед мстит ей. Где его черти носят? По бабам пошел, наверное. Или по мальчикам, педераст сучий! Она вспомнила, как первый раз застукала его. То еще было зрелище! Весь прижался к тому актеру-англичашке, и лизались как ненормальные. Тогда она приняла целый флакон таблеток. И ее потом откачивали. Она сморщилась, вспомнив, как все это было. Нет уж, больше она таких глупостей делать не станет.

Но зато как ласков был потом Тед! В первую же ночь, сжимая ее в своих объятиях, он объяснил, что связался c этим типом только потому, что их супружество породило в нем комплекс неполноценности. Два года подряд Нили выдвигали на «Оскара». И не важно, что премию ей так и не дали. Ее успех развил в нем ощущение собственной несостоятельности, он перестал чувствовать себя мужчиной… В ту самую ночь она и забеременела. И родила близнецов! Два чудных светловолосых мальчика в детской – ее произведение. Она выносила их в своем теле! Ее охватила сладостная истома. Ей всего двадцать два… а она самая значительная актриса на студии… свой дом в Беверли-Хиллз… сыновья-близнецы!