Долина кукол

Поначалу эти отношения были сугубо деловыми. Но потом им захотелось больше общаться друг c другом. Ей нравилось быть c ним. К тому же ей казалось, что постоянно встречаться c кем-то одним проще, чем все время отвергать ухаживания многочисленных поклонников. И он считал ее настоящей находкой и c необычайной терпеливостью приучал ее к работе перед камерой. Именно такое его отношение к ней и помогло ей добиться успеха. Он присутствовал на каждой репетиции, помогая создать нужное освещение, работать над текстом и даже подбирать платья. Она привыкла советоваться c ним и во всем опираться на его суждения. Энн не могла не замечать, что вокруг него вечно вьются хорошенькие манекенщицы, молоденькие актриски и богатые разведенные дамы. Знала она и о том, что его непрерывно и отчаянно осаждает шикарная, очень известная в прошлом пятидесятилетняя кинозвезда. Да, недостатка в поклонницах у Кевина Гилмора не наблюдалось. Но он выбрал ее. Год она держала его на некотором отдалении, но за это время не встретила никого, кто бы по-настоящему взволновал ее. И в конце концов она отдалась Кевину.

Она помнила, как это произошло. Она просто подчинилась ему, позволила ему насладиться ею, удовлетворить свое желание – сама же оставалась пассивной. А ему и не надо было большего. Иногда она пыталась как-то отвечать на его ласки, и Кевин явно принимал это за настоящую страсть. Вскоре она поняла, что при всем своем светском лоске он был весьма неискушен в физической стороне любовных отношений. Вероятно, он женился девственником, а жена его оказалась в сексе столь же несведущей и малоизобретательной. Скорее всего, их супружеские отношения ограничивались несколькими стыдливыми поцелуями и чисто механическим половым актом. Видимо, после смерти жены ему доводилось иметь дело c девочками определенного сорта. Некоторые из них пытались проявить изобретательность – но он явно усматривал в этом свидетельство порочности их натур. Энн же, как и его жена, была настоящей леди. Поэтому, вероятно, и пассивность ее он считал естественным атрибутом настоящей леди и, будучи сам джентльменом, не ждал от нее ничего другого.

Нет, c Кевином все было ровно и тихо, без взлетов и падений, но, наверное, такой и должна быть зрелая любовь. Она твердила себе, что ей повезло. Немногие девушки познали жар той любви, которую она испытала к Лайону Берку, и немногим посчастливилось обрести столь надежного партнера, как Кевин. И даже нежелание Кевина жениться на ней не имело для нее большого значения. Она никогда не настаивала на этом, хотя знала, что легко может сподвигнуть Кевина на такой шаг – достаточно было лишь пригрозить, что она его бросит. Нет, нынешние их отношения ее вполне устраивали. В Кевине она могла быть уверена.

На следующей неделе приехала Нили. Энн еле узнала ее – так она изменилась. Нили погрузнела, лицо ее опухло, и, хотя одета она была в дорогой костюм, вид у нее был какой-то жалкий, запущенный. Лак на ногтях потрескался, на чулке спустилась петля, вся она казалась помятой. Но главное, в облике Нили было нечто неживое. Исчезла ее всегдашняя оживленность. Когда Нили говорила, глаза ее смотрели тупо и рассеянно.

Энн внимательно выслушала подробный и гневный рассказ Нили о ее злоключениях: о дьявольских кознях Босса, о расстроившемся браке, о пороках Голливуда.

О себе Энн рассказала очень немного. Она говорила о работе, о дружбе c Кевином, а когда Нили спросила, чуть-чуть подражая голоску маленькой невинной девочки, занимаются ли они «этим», Энн улыбнулась и кивнула. Нили это, похоже, обрадовало.

Роль гостеприимного хозяина взял на себя Кевин. Если его и раздражало, что Нили вторглась в его частную жизнь, свои чувства он держал при себе. Он сопровождал подруг в походах по театрам и ночным клубам. Появление Нили повсюду вызывало сенсацию, и от шумных приветствий она прямо-таки расцветала. Ни один день не был потрачен впустую, от беспробудного пьянства не осталось и воспоминаний. Она целиком обновила гардероб, за две недели сбросила десять фунтов и лишь изредка принимала на ночь больше трех таблеток. Она снова превращалась в оживленную, энергичную девчонку, так хорошо знакомую Энн.

Как-то жарким сентябрьским вечером, когда они выходили из театра, от служебного входа к Нили устремилась целая толпа, не давая им пройти к такси. Нили смеялась, помахивала рукой, раздавала автографы и никак не могла протиснуться сквозь восторженную толпу, пока Кевину c помощью полисмена не удалось расчистить проход к проезжей части.

В такси Кевин, утирая со лба испарину, качал головой от удивления.

– Фантастика! Если они пришли в такой раж, просто увидев тебя, то что же будет, когда ты запоешь?

– В обморок попадают от восторга. – Нили засмеялась. – Но моя публика всегда от меня балдела, – добавила она, и ее круглые глаза вдруг посерьезнели. – На все мои картины были дикие очереди. Просто сами фильмы стоили чертовски дорого. Но у зрителей они всегда имели успех. Я была вне конкуренции.

Кевин уставился на нее, словно до него только что дошел смысл ее речей.