Долина кукол

– Клод… Я же никогда не буду появляться без грима. И я знаю, как лучше всего смотреться. Разве у кого-нибудь будет возможность увидеть меня такой?

– У Голливуда будет! У гримеров, у парикмахеров… слухи разлетятся быстро.

– Но я все-таки еще не совсем развалина. Для тридцати семи я выгляжу неплохо.

– Но на двадцать семь ты не выглядишь!

Она внимательно посмотрела на себя в зеркало. Да, под подбородком кожа немного провисает. Чуть-чуть. Если откинуть голову и улыбнуться, ничего не остается. Но если не напрягаться… По словам Клода, это и есть двойной подбородок. Да, она понимает, что он имеет в виду – ту неуловимую вялость кожи, по которой и видно, за двадцать тебе или за тридцать. Складок еще нет, но и юной упругости тоже. Вечерами, в кафе, в неярком свете, никто этого не замечает… но что есть – то есть. Возможно, он и прав. Но, боже мой, делать подтяжку в тридцать семь! Думая об этой операции, она неизменно ассоциировала ее c шестидесятилетними старухами c бескровными лицами. Она вспомнила намазанных, напудренных чудищ в Нью-Йорке, появление которых всегда сопровождалось чьим-то шепотком: «Ей шестьдесят пять. Недавно лицо подтянула, а что толку?» Нет, это слишком рискованно.

– Клод, не паникуй ты из-за Голливуда. Я там была. Все там не так страшно, как тебе кажется. Все всех боятся. Я справлюсь как-нибудь.

– Я не хочу, чтобы ты «справилась как-нибудь»! – рявкнул он. – Ты же европейская богиня секса. И Голливуду только одного и надо: увидеть, как ты смотришься рядом c их секс-символами – Монро, Элизабет Тейлор. А эти девки действительно молодые.

– Но я не Лиз Тейлор и не Мэрилин Монро. Я Дженнифер Норт. Я – это я!

– И что ты есть? Личико и пара сисек! И все – и никогда ничем другим не была!

– Но в моих последних семи фильмах не было ни одной обнаженной сцены!

– А в этом уже и надобности нет. Теперь ты хоть джутовый мешок напяль – все прекрасно знают, что под ним. Зритель каждый дюйм твоего тела знает наизусть и видит его, во что ты ни оденься. И не воображай, будто можешь предложить что-то, кроме этого.

– Значит, и в Америке меня воспринимают точно так же. Там ведь видели все мои фильмы.

– Поверь моему опыту, Дженнифер. – Клод сменил тон, он постарался ласково улыбнуться. – Конечно, в тебе есть нечто еще. В Европе полно звезд эротики, но им до тебя ой как далеко! Потому что у тебя есть одно дополнительное свойство – очарование юности, которого, похоже, нет ни у одной француженки. Они могут быть пикантными, озорными, наивными, но эта свежесть, эта американская первозданность присуща тебе одной. Но свежесть юности можно сохранить только вместе c юностью. С юным лицом. Несмотря на золотистые волосы и пышную грудь, в твоем облике есть нечто, создающее впечатление невинности, девичества – почти непорочности. Так, c телом у нас проблем нет. Оно по-прежнему восхитительно – но придется тебе сбросить десять фунтов.

– Вот уж нет! С Нили так и было. Я и так-то принимаю по три-четыре таблетки снотворного на ночь, чтобы синяков под глазами не было, а ты еще хочешь посадить меня на стимуляторы! Во мне сто восемнадцать фунтов при пяти c половиной футов роста – куда уж стройнее?

– Для обнаженных сцен – согласен. Но для всяких модных тряпок, в которые они тебя будут наряжать, – нет. Но и стимуляторов ты принимать не будешь. Я уже все устроил. Ты поедешь в Швейцарию и пройдешь курс лечения сном.

– Лечение сном? Но так лечат при нервных срывах!

– Для похудания тоже неплохо. Я им сказал, что ты хочешь сбросить десять фунтов. Они тебя усыпят на восемь дней. Поспишь – и проснешься стройная, бодрая и прекрасная. Вероятно, кожа на лице чуть больше обвиснет. Вот тут-то мы и сделаем подтяжку.

Проезжая мимо лозаннских холмов, она подумала о Марии. Казалось, c тех пор прошла целая жизнь, а все помнилось так отчетливо!

Клиника была великолепна. Дженнифер поступила туда под вымышленным именем, и лишь несколько надежных людей знали, кто она такая на самом деле.

– Вы не должны беспокоиться, – сказал ей главврач. – Вы будете спать. Мы будем будить вас для приема пищи и приставим к вам постоянную сиделку. Но есть вы будете, не сознавая этого. С вами будут гулять, ходить в ванную, но ничего этого вы не почувствуете. Однако немного движения необходимо, чтобы не отекли легкие. Медсестра будет менять вам во сне положение тела каждый час. А когда вы проснетесь, вы потеряете те самые десять фунтов.

Дженнифер улыбнулась:

– И одну неделю жизни. Кроме того, мне казалось, что лечение сном – больше для нервных расстройств.