Долина лошадей

Длинная шея, на которой спереди виднелся маленький шрам, изящная линия подбородка, пухлые губы, длинный прямой нос, выступающие скулы и широко посаженные серо-синие глаза — черты ее лица гармонично сочетались друг с другом. Длинные ресницы и изогнутые дугой брови были не черными, а скорее коричневыми, более темными, чем золотистые волосы, рассыпавшиеся по плечам и блестевшие под лучами солнца.

— О Превеликая, Обильная Щедротами Мать! — воскликнул Джондалар.

Он тщетно пытался подыскать слова, чтобы описать то удивительное впечатление, которое произвела на него Эйла. Она прекрасна, неповторима, изумительна. Никогда в жизни он не встречал столь поразительно красивой женщины. Почему она прячет такое восхитительное тело под бесформенной шкурой? Почему заплетает роскошные волосы в косички? А он считал ее всего-навсего хорошенькой. Как же он не сумел разглядеть ее как следует?

Когда Эйла сошла с тропинки и оказалась рядом с ним на скалистом выступе, он почувствовал, как его с невиданной прежде силой охватило страстное желание. Ему отчаянно хотелось притронуться к этому изысканному телу, прильнуть губами к нежной коже, лаская ее, отыскивая нежные, чувствительные уголки, принести этой женщине Дары Радости. Когда она склонилась над ним и он ощутил исходивший от нее аромат, ему показалось, что, будь он в силах, он не сдержался бы и тут же овладел ею, даже не спрашивая ее согласия. Но он понимал, что Эйла не из тех женщин, с которыми можно легко справиться.

— Дон-да-ла! Спина… огонь… — сказала Эйла, пытаясь объяснить Джондалару, что он сильно обгорел. Внезапно она запнулась, ощутив на себе его взгляд, полный животного магнетизма. Она посмотрела в его ярко-синие глаза и замерла, не в силах оторваться. Сердце у нее сильно забилось, колени задрожали, а щеки стали горячими. Все ее тело наполнилось странным биением, а ткани в глубине промежности окутались покровом влаги.

Она не могла понять, что с ней происходит. Ценой неимоверного усилия ей удалось повернуть голову, чтобы больше не смотреть ему в глаза, но тут взгляд ее упал на шкуру, прикрывавшую нижнюю часть его тела, и она увидела, как под ней выступает приподнявшийся половой член. Ей захотелось протянуть руку и притронуться к нему, но она зажмурила глаза и сделала глубокий вдох, пытаясь совладать с охватившей ее дрожью. Когда ей наконец удалось открыть их снова, она постаралась больше не встречаться взглядом с Джондаларом.

— Эйла помочь Дон-да-ла идти пещера, — сказала она.

Обожженная солнцем кожа сильно болела, за время, проведенное на воздухе, Джондалар изрядно устал, но, когда он поднялся на ноги и, опираясь на плечо Эйлы, стал с трудом пробираться ко входу в пещеру, ощущение близости ее обнаженного тела лишь еще сильнее разожгло в нем желание. Эйла помогла ему улечься на постель, окинула взглядом свои запасы лекарственных трав, а затем внезапно выбежала из пещеры.

Он принялся гадать, куда она отправилась, и получил ответ на свой вопрос, когда она вернулась, неся в руках большие серовато-зеленые пушистые листья репейника. Отделив мощные черенки, она разорвала листья на мелкие кусочки, положила их в миску, залила холодной водой, а затем стала растирать их камнем, пока в миске не образовалось густое месиво.

Боль от солнечных ожогов усилилась, и, почувствовав прикосновение прохладной нежной кашицы к коже на спине, Джондалар уже в который раз порадовался тому, что Эйла — опытная ценительница.

— Мне уже легче, — сказал он.

Когда ее пальцы заскользили по его спине, равномерно распределяя по ней кашицу из листьев, Джондалар заметил, что она так и не успела завернуться в шкуру. Эйла стояла рядом с ним на коленях, и он ощущал близость каждой клеточкой тела. Он уловил запах, исходивший от ее кожи, разогретой солнцем, и другие — таинственные, сугубо женские — ароматы, и ему захотелось притронуться к ней. Его рука заскользила вверх по ее бедру к ягодицам.

Почувствовав прикосновение его пальцев, Эйла замерла, не в силах пошевельнуться. Она не понимала, что он делает и чего ждет от нее, зная лишь одно: ей не хотелось, чтобы это прекратилось. Но когда он протянул руку и прикоснулся к ее соску, она громко ахнула, ощутив нечто похожее на судорогу.

Ее ошарашенный вид поверг Джондалара в недоумение. Разве в желании мужчины притронуться к красивой женщине, которая находится совсем рядом с ним, есть что-то странное? Он отдернул руку, не зная, что и думать. «Она ведет себя так, будто до меня никто ни разу не прикасался к ней, — подумал он. — Но она не юная девушка, а женщина. И, судя по растянутой коже на животе, ей довелось узнать, что такое беременность, хотя детей в пещере нет. Впрочем, у женщин случаются выкидыши, но она наверняка уже прошла через Ритуал Первой Радости, который подготовил ее к тому, чтобы принять Дары Великой Матери».

Эйла до сих пор чувствовала, как в каждой жилке ее тела играет разогретая прикосновением Джондалара кровь. Она не поняла, что заставило его остановиться, и, пребывая в полнейшем замешательстве, встала и отошла в сторону.