Долина Молчания

     — Если мы не будем сражаться, они убьют нас, как убили Тинина. Или сделают то, что сделали с беднягой Шоном. — Мойра шагнула к камину и подбросила торф в огонь. Несмотря на яркое осеннее солнце, она продрогла до костей.

     —Сколько человек погибнет в бою? Скольких убьют?

     Мойра выпрямилась и повернулась к тетке. Дэрдра не первая задавала этот вопрос, требуя у королевы ответа.

     — Откуда мне знать? Что ты от меня хочешь? Ты, которая дружила с моей матерью еще до того, как она стала королевой? Что, по-твоему, я должна делать?

     — Боги выбрали тебя. Кто я такая, чтобы давать советы?

     —У нас с тобой одна кровь, мы родные люди. Вздохнув, Дэрдра опустила взгляд на руки, сложенные на коленях.

     —Я так устала. Дочь боится за своего мужа, а я за своего. Боюсь за сыновей. Моя подруга сегодня похоронила сына. Я знаю, Мойра, что ничего не поделаешь. Эта чума пришла к нам, и ее нужно уничтожить.

     В комнату торопливо вошла служанка с чаем.

     —Оставь поднос, пожалуйста, — сказала Мойра. — Я сама налью. В большой гостиной уже накрывают завтрак?

     Девушка присела в поклоне.

     —Да, Ваше величество. Когда я готовила чай, повар уже распорядился о завтраке.

     —Спасибо. Ты можешь быть свободна. Мойра села и разлила горячий, ароматный чай по чашкам.

     — Бери печенье. В трудные времена не стоит отказывать себе в маленьких радостях.

     — Именно о радостях в трудные времена я и хотела с тобой поговорить.

Мойра передала тетке чашку.

     —Я могу что-то сделать, чтобы хоть как-то облегчить твое состояние? Помочь Шинан и детям?

     —Да. — Дэрдра сделала маленький глоток и поставила чашку. — Мойра, твоя мать была мне лучшей подругой, и я хочу поговорить с тобой, как с собственной дочерью.

     — Я всегда считала тебя своей второй матерью.

     — Говоря о войне, ты сказала о том, что у нас нет выбора. Но кое-кого мы все-таки вправе выбирать. Я имею в виду избранников.

     Мойра откинулась на спинку стула. Она поняла, о чем пойдет речь.

     —Да.

     —Как королева, объявившая себя воином и доказавшая это, ты имеешь право выбирать свое окружение. Ты даже обязана использовать все доступные тебе средства, чтобы защитить свой народ.

     — Да, и я сделаю все, что смогу.

     — Киан пришел к нам из другого мира. Ты веришь, что его прислали к нам боги?

     — Я это знаю. Он сражался бок о бок с твоим сыном. Он спас мне жизнь. И не один раз. И после этого ты будешь осуждать меня и проклинать Киана, как проклинает его мать Тинина?

     —Нет. — Дэрдра осторожно вздохнула. — В этой войне он — оружие. Используя его, ты можешь спасти себя, моих сыновей, всех нас.

     — Ты ошибаешься, — ровным голосом возразила Мойра. — Его нельзя использовать как меч или копье. То, что Киан уже сделал, и то, что он намерен предпринять, чтобы уничтожить эту чуму, он совершает по собственной воле.

     — По воле демона.

     — Как тебе будет угодно. — Взгляд Мойры стал жестким.

     — И ты делишь ложе с этим демоном.

     — Я делю ложе с Кианом.

     — Как ты могла? Мойра! Мойра. — Дэрдра протянула руки к племяннице. — Ведь он не человек, а ты отдалась ему. К чему это приведет?

     — Это уже ко многому привело — я говорю о себе.

     Откинувшись на спинку стула, Дэрдра закрыла ладонями глаза.

     — Думаешь, боги послали его тебе ради этого?

     — Не знаю. Ты задавала себе такой вопрос, когда начала делить ложе с моим дядей?

     — Разве можно сравнивать? — возразила Дэрдра, — У тебя нет ни стыда, ни гордости.

     — Стыда нет, а гордости — сколько угодно. Мы любим друг друга.

     — Разве может демон любить?

     — А разве может демон раз за разом рисковать жизнью, пытаясь спасти человечество?

     — Речь идет не о его храбрости, а о твоем выборе. Думаешь, я забыла, что такое молодость, волнение в крови, беззаботность? Но ты королева, и у тебя есть долг перед страной, перед народом.

     — Я чувствую этот долг каждую минуту, я живу с ним в сердце.

     —А ночью ложишься в постель с вампиром.

     С трудом сдерживаясь, Мойра вскочила и подошла к окну. Солнце по-прежнему сияет на небе, подумала она, яркое и золотое. Оно льет свет на траву, на реку, на перепончатые крылья драконов, неторопливо кружащих над замком Гилла.

     — Я не прошу тебя понять мои чувства и мои поступки. Я требую уважения.

     —Ты говоришь как племянница или как королева?

     Мойра повернулась к тетке — в обрамлении солнечного света, струящегося через окно.

     — Богам было угодно, чтобы я родилась у матери и стала твоей племянницей. По их же воле я подняла меч и начала править Гиллом. Ты переживаешь за меня, и я это понимаю. Но отвергаю твое осуждение. Я вручила Киану свою жизнь. И свое тело тоже. И сделала я это исключительно по собственному выбору.

     — А как же твой народ? Он не понимает, как их королева сделала своим любовником демона, одного из этих мерзких порождений ночи?

     — А разве все мужчины хорошие, тетя? Добрые, смелые, сильные? Мы такие, какими родились, или такие, какими сделали себя сами? Я имею в виду свой народ, ради защиты которого готова пожертвовать жизнью. Пусть займутся более важными вещами. У людей есть о чем волноваться, о чем думать, что обсуждать, — помимо того, с кем королева проводит время в своей спальне.

     — А что будет, когда война закончится? Это существо будет делить с тобой трон?