Долина папоротников (СИ)

— Лекар… — начала было Лиззи в недоумении, которое, однако, было заглушено новым поцелуем. Тем самым, которого девушка так боялась… тем самым, противиться которому не находила решимости. А он был к тому же нежнее первого… Неторопливый. Теплый… Похожий на солнечный день лесу: те же блики меж зеленой листвы, те же живительная прохлада и чувство приятности. Это как вернуться домой после долгого, утомительного блуждания… Выдохнуть полной грудью в блаженной истоме.

И Лиззи выдохнула… прямо супругу в губы. Ощутила громкое биение сердца под тонкой сорочкой ночной рубашки и пальцы, ласкающие ее ключицы, обнаженные плечи… Ее полное странной податливости тело.

— Мне давно следовало признаться, — произнес Аддингтон, заглядывая в ее лицо, — признаться без обиняков… Да все не выпадало момента. — Девушка впервые заметила в нем нервозность, и это ее удивило. — Вы… ты, Элиза, небезразлична мне. И никогда не была… С первого же нашего знакомства я думал о тебе больше, чем следовало бы в других обстоятельствах. Поначалу ты заинтриговала меня рассматриванием следов на земле, после заставила себе сопереживать… Сейчас же… — он легко поцеловал ее в уголок губ, — я, кажется, влюблен в тебя.

Ожидала ли Лиззи такого признания? Надеялась ли на него? И что испытала, услышав его, — она едва ли соображала. Казалось невероятным, чтобы он, этот всегда столь невозмутимый мужчина, вообще был способен на нежные чувства, а уж тем более по отношению к ней. Той, что и повода не давала их испытать!

Между тем она не припомнила ни единого недоброго взгляда или поступка с его стороны, разве что запрет на общение с Джексоном и приходил сейчас в голову, но и он мог быть следствием проявления чувств, тех самых, в которых он признавался… Аддингтон мог ревновать ее к лейтенанту.

Ревновать к лейтенанту!

Она улыбнулась. Залилась мучительным румянцем… Прикрыла ладонью рот. И зажмурилась одновременно… Все тело ее, казалось, ей более не принадлежало: зажило иной, непонятной ей жизнью. И Лиззи была благодарна раздавшемуся стуку: на пороге стояли Альвина и Джейн, обе разом, как по сговоренному.

— Хочу осмотреть ваши раны, — сказала одна.

— Я помогу вам с одеждой, — молвила вторая.

И Лиззи, выскользнув из постели и тщательно избегая взгляда супруга, юркнула поскорее за ширму и позволила горничной самой выбирать наряд. Слишком взвинченной себя ощущала, слишком взбудораженной и… счастливой, чтобы думать о внешнем, не о душе, в которой подснежники расцветали.

Так явственно потянуло весной: талым снегом с полей, ароматом свежей земли и проснувшихся деревьев. Стойким цветочным амбре, как если бы разом раскрылись все розы в оранжерее… Лиззи вдохнула, подняла руки над головой, позволила Джейн затянуть повязки корсета потуже и вдруг спросила:

— Ты тоже это ощущаешь?

— Что, мэм? — откликнулась Джейн.

— Весну. Как восхитительно пахнет цветами!

Джейн одарила ее странным взглядом, заметила только:

— Ну разве что травами для настоек.

Элизабет тоже на нее посмотрела, впервые без всякого предубеждения, неприязни.

Сказала:

— Смешная какая. — И улыбнулась. Осведомилась вдруг: — Есть ли у тебя друг, сердечная привязанность, Джейн? Кто-то, кому ты не безразлична?

Девушка покраснела и головой покачала

— Нет, мэм, я совершенно одна. — И наклонилась помочь ей с туфлями.

Лиззи знала, что она лжет и все-таки промолчала. Уверилась вдруг, что лишнего напридумывала… Дала волю фантазиям, подумала худшее о муже.

А он ее любит…

И не в силах устоять на месте, выскочила сначала из-за ширмы, после — за дверь. Решила воспользоваться отсутствием Альвины на кухне и разжиться едой для своего питомца. Тот, верно, заждался, оголодал… И будет рад ее видеть.

Сегодня хотелось верить в самое лучшее…

Он любит ее. Кто бы мог подумать!

— Привет, дружочек! — Щенок высунулся из-под комода и поглядел на нее бусинами глаз. — Что, есть хочется? Смотри, как пахнет. — И она поднесла кусок колбасы к своему носу, изобразила наслаждение его ароматом. И, отщипнув кусочек, бросила немного щенку… Тот высунулся чуть больше и заглотил подаяние не жуя.

— Ну вот, молодец какой, вижу, мы с тобой подружимся. Вот, держи! — И положила следующий кусочек чуть дальше от комода.

Щенок с опаской, но съел и его, чем вызвал у Лиззи очередную счастливую улыбку.

28 глава

Пока Лиззи играла с щенком, позабыв о времени в угоду мятущимся мыслям в голове, она неожиданно додумалась до того, что так и не нашла времени расспросить Аддингтона о случившемся на охоте. Как вышло, что он остался со зверем один на один и значит ли его спасение то, что зверь этот их более не потревожит, убит ко всеобщему благу, как она о том и мечтала.

Ответов у нее не было, а получить их было так просто: пойти и расспросить мужа прямо сейчас, узнать все, что не давало покоя, однако решиться на новую встречу после высказанного им признания казалось делом невероятно сложным.

Посмотреть в голубые глаза и…

Что она скажет?

Чем откликнется на первое в жизни признание в любви?

Что и сама она чувствует по отношению к этому человеку?