Долина папоротников (СИ)

И Джексон замер, безоружный, сам подобравшийся, словно животное, между «оборотнем» и Лиззи. Два зверя глядели друг другу в глаза…

С ненавистью и страхом.

Кружили по кругу, примеряясь, высматривая.

И Лиззи казалась живым щитом между ними…

Воздух, наэлектризованный ожиданием, искрил и плавился, как перед грозой, — тогда Аддингтон, выждав момент, схватил супругу за руку и дернул ее на себя. Пальцы Джексона-старшего стремительно разжались, и он, заслонившись руками, повалился на землю под тяжестью накинувшегося на себя существа.

Страшно рыча и клацая зубами, оно впилось ему прямо в шею. Не отступило, даже когда острый клинок вошел ему под самые ребра и провернулся там дважды… Оба противника так и затихли в один момент.

Желтые нечеловеческие глаза с тоской глядели на Лиззи, пока наконец не закрылись.

эпилог

Лиззи бежала прямиком через луг. Ощущала босыми ногами мягкие уколы травы и свежесть выпавшей за ночь росы…

Волосы развевал утренний ветерок.

— Мы тебя заждались, — голос супруга заставил ее остановиться. Отозваться привычной влюбленный улыбкой…

— Вы ушли без меня. Я спешила, как только могла!

— И все еще не опоздала… — Джеймс обхватил ее рукою за талию, притянул к себе для поцелуя. — Скажи мамочке: «Доброе утро», — обратился он к дочери на руках. — И обними крепко-крепко.

Малышка пролепетала на своем еще непонятном языке и уткнулась матери в волосы. От ее карамельного запаха сладко ныло под ложечкой… Перехватывало все еще сбившееся после бега дыхание.

Их дочь.

Их маленькая принцесса!

Плод их с Аддингтоном любви…

Она поглядела на мужа, не просто на стекла некогда раздражающих очков — намного глубже и дальше: в самое сердце, отданное ей без остатка.

— Как же я счастлива, что вы есть у меня!

— Я тоже люблю тебя, — отозвался мужчина с улыбкой и снова ее поцеловал.

Теперь, по прошествии времени, казалось чудом, что он выбрал именно ее и тем самым сделал счастливейшей из смертных. Как она могла сомневаться в нем прежде? Теперь она каждый день благодарила небо за дар новой жизни.

За мужчину подле себя.

За дочь на его руках…

За старый Раглан…

Это море до самого горизонта.

За чудную свободу, прежде ей недоступную!

Лиззи пошевелила кончиками пальцев в траве, и Аддингтон улыбнулся:

— Моя маленькая дикарка!

Лиззи состроила гримаску, прислонилась к его плечу, глядя на мягко стелящиеся внизу пенные волны.

— Боюсь, твоя матушка предала меня бы анафеме, только увидь в таком виде. Как и тетушка Корделия, полагаю… — Вздохнула: — Будет сложно быть паинькой целую неделю!

— Только неделю, — поправил ее собеседник. — Они пробудут только неделю. К тому же задобрим маменьку лучшей комнатой в замке и лучшими валлийскими блюдами, приготовленными Альвиной. Уверен, она будет так очарована, что на тебя и не взглянет!

— Если бы…

Лиззи не питала иллюзий на этот счет: помнила свадебный ужин в доме свекрови. Пренебрежительные взгляды с ее стороны, уничижительные разговоры… И вот она принимает ее в доме полновластной хозяйкой — первый официальный прием в Раглане после длительного ремонта — и на душе у нее кошки скребут, а страшно так, что, верно, встреча с оборотнем цветочками покажется.

Воспоминание о прошлых событиях заставило ее помрачнеть еще больше… Джеймс опустил девочку в траву, где она принялась собирать букет из ромашек, и притянул супругу к себе. Заглянул прямо в глаза:

— Ну, что тебя мучает? Расскажи.

— Вспомнилось старое… — сказала она. — Сам понимаешь.

Аддингтон понимал: сцена с гибелью Роланда до сих пор стояла перед глазами. Его стекленеющие глаза, устремленные к Лиззи с непреходящей тоской, их посмертное с Джексоном-старшим кровавое объятие под кронами древних деревьев, их собственные ужас, растерянность… Неверие в произошедшее.

— Никто не должен увидеть его, — сказал тогда Эдвард Бродерик, появившийся на поляне секундой позже. Томас, последовавший за хозяином, освободил его из заточения в камере Уиллоу-холла. — Тайна Раглана должна остаться неприкосновенной.

Таковой она и осталась: той же ночью они схоронили тело «чудовища» в мнимой могиле его сестры на кладбище за рагланской часовней.

На старом могильном камне никогда не появится его имени…

Он так и сгинул в окрестных лесах. Думать иначе никто и не должен!

Как и прежний хозяин Ралана: ушедший в леса той же ночью после случившихся похорон, он долго не давал о себе знать. Лиззи решила было, что никогда его не увидит… Не знала, радоваться тому ими огорчаться, собственный дедушка вызывал на душе противоречивые чувства, и вот пошли слухи о новом отшельнике в лесу. Якобы заселил кто-то старую сторожку… Законопатил прохудившиеся стены. Сложил поленницу дров прямо за домом. Поток приношений к тому времени резко иссяк — оборотень более не давал о себе знать — и это вторжение, хоть и вызвало толки, было воспринято относительно спокойно. Никто не погнал дерзкого старика со «святой земли», никто не пришел с указкой на недозволенность подобного святотатства.