Долина роз(Приключенческая повесть)

— Не то что повел, а провел, можно сказать. Сгрудились-то мы около оврага, лес, крутизна — ничего не видно. Заболтались, а девка-то — фырк, и поминай, какой масти! Только ее и видели!

— Убегла?!

— Как есть. Ударили по оврагу залпом, да разве достанешь? А догнать и думать нечего: камни, овраги, глушь…

— А парень что?

— Бить мы его взялись, чуть не кончили, хорошо спохватились, что живого надо в штаб доставить.

— А золото как же?

— А шут его знает. Врет, чай. Дорогой, как отдышался, опять говорил, что правда, до золота, говорит, доведу. Да черт его знает, куда он приведет. Вместо золота, поди, влопаешься так, что ног не унесешь.

Разговор этот услышал подошедший поручик. Торопливо пошел он к амбару, где заперт был пленный.

«Золото рядом! — думал он. — Достать бы золота — и бежать, бежать… В тыл, за границу, к черту из этого пекла! Он укажет! Обещаю ему жизнь, мне какой от этого убыток…»

Часовой у амбара брякнул винтовкой:

— Кто идет?

— Начальник штаба. На допрос.

Быстро нырнул в отпертую дверь.

В темноте кто-то заворочался, стонет глухо.

Поручик подошел ближе и зашептал горячо, хрипло, торопясь:

— Отпущу на волю… Отведи меня, где золото, и валяй, куда глаза глядят… А если не так… плохо будет! — поручик выхватил шашку. — Обманешь — убью, как собаку! Так и знай!

Пленный ответил:

— Ярар, ладно. Поведу, куда хочешь. Уф, золота много! Самородок есть. Песок золотой много. Только на волю пускай.

Пошел поручик докладывать. Уже и план у него готов.

Входит к начальнику, а там в карты играют, глаза у всех кровью налились, азарт, и возле каждого кучки золотых монет и пачки ассигнаций. Полковник только что ва-банк объявил, как увидел вошедшего в избу поручика.

— Ну, что пленный? Столковались?

— Завтра поведет на кочевки.

— Хорошо. Сыграем?

— Никак нет. Разрешите завтра с утра в разведку?

— Сами?

— Да. Прапорщика Федотова возьму.

— Есть! — отозвался молоденький офицерик.

— Меня возьмите, — двинулся от стены рослый казак.

— Правда, поручик, возьмите переводчика.

— Слушаюсь. Трофимов, едем с рассветом. Чтобы кони были готовы.

И засел за изучение карты местности. Гору, что всех выше, стал разыскивать да выбирать направление, куда с золотом двинуться.

Ик-Берды покинули с первыми лучами солнца. А в полдень Фатих сказал, что скоро будут на месте.

Поручик при отъезде приказал Фатиха развязать, накормить, и сейчас Фатих ехал на коне с развязанными руками, но вокруг пояса Фатиха обвилась крепкая веревка, и конец ее был привязан к луке седла, на котором ехал грузный, угрюмый казак Трофимов.

И близка была воля, и далека… Веревку не трудно сбросить проворному джигиту, но на спине своей Фатих все время чуял злые глаза поручика и револьвер, что наготове в его руках…

Фатих вел к горе Кара-Тау, к водопаду, ручью золотому. Чуткое ухо Фатиха давно уже ловило шум потока в шорохах и лесных звуках. Фатих думал о Зейнап. О том, как он убежит, когда эти займутся золотом, как приведет он к пади золотой джигитов и те перебьют конвоиров, отнимут намытое ими золото и побросают обратно в ручей… Ведь золото, и лес, и все кругом заказано… О золоте наказывали молчать под страхом смерти старики…

Ехали молча, думали каждый о своем. Фатих думал о воле и Зейнап, офицеры и казак о другом. И каждый — о разном.

А о разном стали думать с того времени, как Кузьмин объяснил настоящую цель поездки. Когда выезжали из деревни, Кузьмин приказал взять с собой два медных таза и приторочить их к седлам. Казак Трофимов догадался об их назначении, но смолчал; прапорщик что-то проворчал насчет лишнего груза, но вскоре забыл о тазах, поблескивавших яркой медью на солнце.

Поручик сообщил правду только на последней остановке:

— Этот башкирин ведет нас к золоту. Золота, полагаю, будет много. А гора — вон она. У горы шумит водопад — слышите? Вряд ли парню есть смысл обманывать, жить-то ведь каждому хочется.

Здесь Кузьмин остро взглянул на казака. Тот не повел и бровью. Только в глазах, спрятанных глубоко под лохматыми бровями, полыхнул огонь. И потух так скоро, что поручик не успел и заметить.

— Мы попробуем: если золота порядочно, намоем пробу и сообщим в отряд. Это будет хорошей помощью для правителя. Если проводник обманет, мы заставим его указать, где кочевки. Самого спишем в расход, а от кочевок и деревни не оставим камня на камне.

Казак потемнел еще больше, а прапорщик продолжал врать:

— Мы добудем груды золота, подарим его Верховному правителю, поможем спасти Русь от большевиков. Ясно?

Поручик имел свой план. Он был прост.

«Придем, — соображал он, — намоем золота… Если россыпь богатая, вчетвером много можно взять… А потом…»

Глаза поручика сверкнули холодной решимостью:

«Потом я всех их пущу в расход, а золото возьму себе!»

И пальцы его до боли стиснули рукоятку кольта.

На черта ему и Верховный правитель, и вся эта заваруха! Золото — это все. Имея золото, не к чему больше драться. С умной головой и золотом поручик надеялся скоро очутиться в Париже. Это он решил твердо, как твердо решил и убить всех, когда они намоют ему золота.