Долина ужаса: Роман; Записки о Шерлоке Холмсе: Рассказы; Возвращение Шерлока Холмса: Рассказы

Проснувшись на следующее утро, Мак-Мурдо тотчас вспомнил о церемонии своего вступления в ложу. От выпитого у него болела голова, а заклейменная рука сильно распухла и воспалилась. Так как молодой ирландец имел особые доходы, он не очень усердно занимался в конторе, а потому в этот день поздно позавтракал и все утро писал письмо одному своему другу. Окончив его, он развернул «Герольд». В добавочном столбце он прочитал заглавие: «Преступление в редакции. Редактор серьезно пострадал». Дальше шел короткий отчет о случившемся, но, конечно, Джон знал об этом гораздо лучше, нежели писавший. Статья кончалась такими словами: «Дело находится в руках полиции, однако вряд ли можно надеяться, что расследование приведет к каким-либо результатам. Тем не менее несколько преступников узнали, и следует предполагать, что они будут осуждены. Вряд ли следует говорить, что преступление было совершено по приказу бесчестного общества, столько лет терзающего нашу долину. Общества, против которого решительно восставал «Герольд». Многочисленные друзья мистера Стенджера с удовлетворением узнают, что, хотя он был жестоко, безжалостно избит и получил несколько сильных повреждений головы, его жизни не грозит опасность».

Ниже говорилось, что для защиты редакции газеты вытребован патруль полиции, вооруженный ружьями.

Джон положил газету. Он дрожавшей от излишеств предыдущей ночи рукой зажигал табак в трубке, когда в дверь его комнаты постучались и вошла вдова Мак-Нама-ра, передавшая ему записку, которую только что принес мальчик. В конце записки не было подписи.

«Я хочу поговорить с вами, — было в ней, — но не у вас в доме. Вы можете встретить меня возле флагштока на Мельничном холме. Если вы туда придете тотчас, я вам скажу кое-что важное и для вас и для меня».

Мак-Мурдо дважды и с большим удивлением прочитал эти строки, он не мог понять, что они значили и кто их написал. Если бы почерк был женский, он предположил бы, что записка является началом одного из любовных приключений, которыми изобиловала его прошедшая жизнь. Но он не сомневался, что перед ним почерк мужчины, и мужчины образованного. Подумав немного, Джон решил узнать, в чем дело.

«Мельничный холм» — название плохо содержавшегося общественного парка в самом центре города. Летом его наполняли гуляющие, но зимой парк выглядел довольно уныло.

Мак-Мурдо двинулся вверх по вьющейся дорожке, окаймленной елочками, и наконец дошел до пустого ресторана, являющегося центральным местом летних сборищ. Рядом с домом торчал пустой флагшток, а под этим высоким столбом стоял человек, опустивший на лицо поля шляпы и поднявший воротник своего пальто. Человек повернул голову, и Мак-Мурдо узнал брата Морриса, который накануне так рассердил мастера. Вместо приветствия они обменялись сигналами ложи.

— Я хотел поговорить с вами, мистер Мак-Мурдо, — сказал Моррис с неуверенностью, которая доказывала, что он коснется щекотливой темы. — С вашей стороны было правильно принять мое приглашение.

— Почему вы не подписались?

— Необходима осторожность, мистер. В наше время не знаешь, что выйдет из того или другого, не знаешь, можно доверять человеку или нет.

— Братьям своей ложи следует доверять.

— Не всегда, — с жаром возразил Моррис. — Все, что мы говорим, даже то, что мы думаем, по-видимому, передается этому Мак-Гинти.

— Послушайте, — строго сказал Мак-Мурдо, — как вам известно, вчера вечером я клялся в верности нашему мастеру. Неужели вы хотите, чтобы я нарушил клятву?

— Если вы смотрите на дело с такой точки зрения, — печально произнес Моррис, — я сожалею, что потревожил вас, вызвав сюда. Плохо, когда двое свободных граждан боятся свободно высказывать свои мысли, разговаривая с глазу на глаз.

Джон, пристально наблюдавший за своим собеседником, смягчился.

— Я говорю только о себе, — сказал он. — Как вам известно, я здесь недавно и плохо знаю местные обычаи. Не мне начинать говорить, мистер Моррис. Если же вы считаете нужным поговорить со мной о чем-нибудь, я выслушаю вас.

— Тогда скажите: когда вы вступали в общество масонов в Чикаго и произнесли обеты верности и милосердия, приходила ли в вашу голову мысль, что это поведет вас к преступлению?

— Если вы называете это преступлением, — ответил Мак-Мурдо.

— Называю ли! — произнес Моррис голосом, дрожавшим от гнева. — Вы мало видели наших дел, если можете назвать их чем-нибудь другим! Было ли совершено преступление прошедшей ночью, когда избили старого человека? Как вы назовете это деяние?

— Некоторые сказали бы, что это война, — ответил Мак-Мурдо, — война между двумя классами, война, во время которой каждая сторона борется так, как может.

— Но скажите, думали вы о чем-либо подобном, когда присоединялись к обществу чикагских масонов?

— Должен сознаться, нет.