Долина ужаса: Роман; Записки о Шерлоке Холмсе: Рассказы; Возвращение Шерлока Холмса: Рассказы

— Именно. Конечно, я имею и другие основания для такого вывода: десятки тончайших нитей извилистыми путями ведут к центру паутины, где скрывается это ядовитое существо. Я упомянул о Грёзе только потому, что это освещало вопрос данными ваших собственных наблюдений.

— Все это так, мистер Холмс, я признаюсь, что рассказанное вами очень интересно. Более чем интересно: прямо поразительно! Но укажите нам, если это возможно, на что-либо более определенное. В чем его следует обвинять: в подлогах, в изготовлении фальшивых монет, в убийствах? Откуда у него берутся деньги?

— Читали вы когда-либо о Джонатане Уайльде?

— Имя как будто знакомое. Из какого-нибудь романа, не правда ли? Я, признаться, недолюбливаю сыщиков в романах: эти герои совершают подвиги, но никогда не рассказывают, как именно их совершают. Чистый вымысел, мало похожий на действительность.

— Джонатан Уайльд не был ни сыщиком, ни героем романа. Это был выдающийся преступник, жил он в прошлом столетии, приблизительно около тысяча семьсот пятидесятого года.

— В таком случае мне до него нет дела. Меня интересует только современная жизнь, я человек практики.

— Мистер Мак, самым практичным делом, которое вы когда-либо совершали, было бы взять трехмесячный отпуск и начать читать по двенадцати часов в день уголовные хроники. В жизни решительно все повторяется, даже профессор Мориарти. Джонатан Уайльд был как бы невидимой пружиной, тайной силой лондонских преступников, которым он ссужал за пятнадцать процентов комиссионных с добычи свой исключительный ум и организаторский талант. Старое колесо поворачивается, и спицы возвращаются на прежние места. Все, что мы видим, уже когда-то было и снова когда-нибудь будет. Я расскажу вам кое-что о Мориарти, это, вероятно, заинтересует вас.

— Пожалуйста, это крайне интересно.

— Я имел случай узнать, кто служит первым звеном в созданной им цепи, — цепи, на одном конце которой находится человек с наполеоновским, но направленным в другую сторону, умом, а на другом — сотня жалких свихнувшихся людей, мелких жуликов, карманников и шулеров. Что касается средней части этой цепи, то ее вы можете заполнить, без боязни ошибиться, едва ли не всеми видами уголовных преступлений. Начальник его штаба, находящийся также вне всяких подозрений и столь же недоступный карающей руке закона, — это полковник Себастьян Моран. Как вы думаете, сколько он ему платит?

— Я, право, затрудняюсь что-либо сказать.

— Шесть тысяч фунтов в год. Это оценка ума, сделанная, как видите, в духе американских дельцов. Я совершенно случайно узнал эту подробность. Сумма эта превышает оклад премьер-министра. Такая деталь дает вам представление о доходах Мориарти и масштабах его деятельности. Теперь другой пункт. Я счел нужным поинтересоваться несколькими последними чеками Мориарти, — самые обыкновенные и невинные чеки, которыми он оплачивает свои счета по хозяйству. Они оказались выданными на шесть различных банков. Что вы скажете об этом?

— Странно, конечно. Но какой вывод вы делаете из этого?

— Ясно, что он не желает лишних разговоров о своем богатстве. Ни один человек не должен знать, сколько именно у него денег. Я не сомневаюсь, что у него не менее двадцати счетов в различных банках, — большая часть размещена, вероятно, за границей, в Германском банке или Лионском Кредите. Если у вас окажутся свободные год или два, то я очень советую заняться профессором Мориарти.

В течение всего разговора инспектор Мак-Дональд проявлял живейший интерес. Он был всецело поглощен и самой темой, и любопытными фактами, сообщенными Холмсом. Но теперь прирожденная шотландская практичность заставила его вернуться к первоначальному вопросу.

— Приму к сведению, — сказал он. — Но этим интересным рассказом, мистер Холмс, вы несколько отвлекли нас в сторону. Пока нам известно только, что имеется какая-то связь между профессором и преступлением в Бирльсто-не. Такой вывод вы делаете из предупреждения, полученного вами от Порлока. Какие еще предложения мы можем сделать относительно Бирльстонского дела?

— Несколько предположений о мотивах этого преступления. Судя по вашему сообщению, это убийство совершенно необъяснимое, по крайней мере пока. Теперь, предполагая, что узел этого преступления кроется там, где мы подозреваем, можно говорить о двух возможных мотивах. Во-первых, скажу вам, что Мориарти держит свой народ в железных тисках. Введенная им дисциплина — ужасна. Единственное наказание в его кодексе — смерть. Мы можем предположить, что убитый Дуглас в каком-либо отношении изменил своему начальнику. Он понес наказание. Когда это станет известно остальным, то страх смерти еще сильнее укрепит в них дисциплину.

— Это одно предположение, мистер Холмс.

— Другое — что это одна из обычных махинаций Мориарти. Был там грабеж?

— Я не слышал об этом.