Долина золотоискателей

– Лихорадка, – ровно отзываюсь я, и все смотрят на меня. Возможно, это мои первые слова за столько дней. – Это золотая лихорадка. Сколько ни обороняйся, рано или поздно нас задушат во сне. Всем этим ворам легче перебить нас и забрать землю, а там кто чего утащит. Золото уничтожит долину.

– Франческо, не говори глупостей, золото – это сокровище! Возможность дать каждому из вас все, что вы…

Не успевает отец закончить, как на улице грохочет оглушительный взрыв. Стекла выбивает, откуда-то с севера поднимается столб черного дыма. Небо заливает красными языками пламени. Там у нас что-то вроде склада с отработанными материалами, хламом. В ушах звенит, но времени приходить в себя нет. Надо понять, что случилось, и помочь раненым.

Я встаю и понимаю: не заметил, как упал. Джейден держится за голову, а Хантер пытается привести его в чувства. Ринувшийся к нам Грегори смотрит на меня, как на приведение. Он трясущееся рукой проводит по моему виску, я хочу перехватить ее, но тело почему-то не слушается. На его пальцах кровь.

Черт.

– Ты поранился. – Грегори осматривает мою голову уже более пристально, я пытаюсь отстраниться. – Да не дергайся ты! Что ты как маленький ребенок?! – Я мычу нечто нечленораздельное в ответ. – Мистер Дюран, вы в порядке? Не поранились? – обращается он к отцу.

– Я в норме, кажется, Джейден ударился головой. – Он спешно подходит к нам. – Как Франческо?

– Вроде просто оглушен, его чуть задело осколком, ничего страшного. – Они говорят, а я слушаю их, словно мою голову засунули в ведро с водой. – Жить будет.

– Хорошо, сбегаешь проверить, что там произошло? Я пока помогу Хантеру привести Джейдена в чувство.

Я от слов отца вцепляюсь в рубаху Грегори, как утопленник в глоток воздуха. Они решили оставить меня дома? Какой дом?! Нужно спасать поместье от пожара! Небо все пылает; кажется, за дверью легкий дождь. Кажется, за дверью другая жизнь.

– Я с тобой! – выпаливаю я, пока Грегори пытается разжать мои руки. Не получится. – Я цел, просто испугался от неожиданности! Тебе может понадобиться помощь. Ты еще не так хорошо ориентируешься у нас. – Глупость. Я знаю, что это глупость. Грегори лучше меня все здесь знает, слишком любопытен.

– Точно?

– Абсолютно. Пошли. Отец, мы скоро.

Не говоря ни слова больше, мы выбегаем на улицу. Везде носятся рабы с ведрами, лопатами и кричат на иностранном языке. Или это я перестал понимать английский? В голове все еще гудит. Мир сошел с ума. Глина под ногами хлюпает, я перемазался грязью, стоило мне показать нос за дверь. Не важно. Ничего не важно. Я бегу за Грегори.

После смерти Рея я потерял волю к жизни. У меня не осталось причин двигаться, стараться, бороться. Я ведь не слепой. С моим лучшим другом начала погибать моя земля. Он был ее сердцем, частичкой всего этого – полей, резных кленов, ледяной реки, небесного шатра и придорожной красной пыли. Все это – долина. Смерть Рея наконец показала мне правду: «земля» – не бумага с подписанной рентой, это живое сердце. И как только оно перестанет биться, никакие деньги, никакое… золото не спасут от смерти все дорогое тебе. А потом и эти вещи потеряют смысл.

– Грегори…

Я шепчу, и он, не слыша меня, продолжает бежать. На фоне потемневшего неба, зарева пожара его волосы, кожа, силуэт полыхают обнадеживающей силой. В потоке истинного безумия Грегори остается моим островом спокойствия. Наверное, только ему я готов довериться сейчас, когда моя душа тонет в отчаянии. Никто другой не сумеет сохранить все то хорошее, что осталось и стремительно разрушается.

Тени переплетаются с языками пламени, дыхание сбивается, я теряюсь. Впереди различаю лишь спину Грегори, позади не слышу криков рабов. Вполне вероятно, я уже потерял сознание и все вокруг – кошмар. Кошмар, который начался тогда, когда мы с Патрицией увидели вдалеке повозки.

– Что случилось?! – кричит Грегори какому-то рабу, пытаясь перекрыть общий гул и гвалт. – Откуда пожар? Кто поджег кучу?!

– Сэр, никто не поджигал! – Раб, трясущийся и чумазый, не знает, упасть ему в ноги Грегори или стоять, поэтому просто склоняет голову. – Как приказала госпожа Дюран, сжечь кучу, так и сделали. Один раб погиб при взрыве…

– Взрыве?! – охает Грегори.

Я не понимаю, чем он потрясен, ведь мы отчетливо слышали хлопок. Я трогаю засохшую кровь на виске.

– Именно так, сэр. Куча горела, горела и раз – взлетела на воздух! Томми так и разорвало на куски, не успел он и опомнится! – Раб дрожит. – Мы ничего не взрывали, откуда же у нас динамит, сэр?

– А в куче с хламом он откуда?! – рычит Грегори. – Ничего не понимаю!

А вот меня уже осенило.

– Джейден.

– Джейден сидел с нами, – напоминает мне Грегори.

Я краем глаза замечаю, как раб отходит и начинает помогать остальным.

– Да. Перед скачками Джейден выносил из подвала хлам, как ему и сказал отец. – Я говорю, а перепачканное копотью лицо Грегори начинает бледнеть. Он тоже все осознает. – Он тогда пошутил, сказав, что хлам сам по себе увеличивается в размерах… Сказал, что относил ящики. Думаю, он отнес в кучу динамит… вот только у нас самих его не было.