«Долиною смертной тени»

– Ты как? – раздался вопрос от молодой эльфийки, которая склонилась над альтмером, держа его ладонью за плечо и потряхивая; на девушке нет той зеленоватой брони, вместо неё обычное платье оливкового цвета, подчеркнувшее выразительную осиную талию, а голос её передаёт тревогу. – Азри, вставай. Ты слишком долго спишь.

– Да…, – сонно отмахнулся парень, – конечно. Вроде… всё в порядке, – выдавил Азариэль, лежа на простой кровати, в чистой новой рубахе и серых домотканых штанах. – Сколько уже времени?

– День, Азариэль. – Гэ’эль, убирая распущенные буро-рыжие волосы в хвост, садиться рядом с Азариэлем. – Ты проспал слишком долго.

Высший эльф услышал гул, странное звучание и писк в голове, которое только увиливает головокружение и боль в висках. Приложив пальцы к голове, проведя металлом протеза правой ладони, следом, Азариэль ощутил, как в его горле поселился сухой холод, Каждан дыхание отражается резью в гортани. Гэ'эль резко встала с кровати и порхающим шагом подошла к окну, длинными пальцами одёрнув шторы. Поток солнечного света хлынул в комнату и так сильно ударил по глазам альтмера, что тот резко вздел руку и попятился назад сминая под собой постель.

– Азариэль! – тревожено крикнула Гэ’эль и ринулась к другу, простерев руки. – Ты совсем неладен. – Она стала трогать его за руку, куда вампир пускал ему свои когти, её теплая кожа касается конечности парня, и она чувствует, что его тело прохладнее обычного – температура упала, а кожный покров покрыт ледяным потом. – Ты болен, Азариэль. Та рана… она у тебя мгновенно зажила.

– Да всё со мной в порядке, – махнул рукой Азариэль, протирая металлической конечностью лоб, при каждом слове по его горлу ползёт колкая, проникающая боль. – Я просто… простыл. – Головокружение чуть отступило, но всё равно его сильно мутит, он смутно помнит, что вчера было.

Азариэль в отрывках памяти находит картины того, как они вернулись из боя, как плакала вдова и благодарила его учителя за то, что Единый, по молитве Варкут’нель-Гайн, буквально «воскресил» её сына; как они сели за ужин и как он, игриво общаясь с Гэ’эль отправился спать. А потом удушливый мрак и дрожь, судороги во сне, которое он практически не помнит за плотным покоем.

– Где… где Варкут’нель-Гайн?

– Они ушли сегодня утром. Я телепортировала их в окрестности Рихада.

– Кто? Зачем? – непонимающе вертит головой парень. – Что происходит.

– Варкут’нель-Гайн и Крог отправились в Рихад в тот момент, когда ты ещё спал, – девушка положила свою ладонь на запястье парня. – Он ранним утром поднялся, разбудил гоблина и меня, взял свой посох и направился в Рихад.

– Ох, – криво улыбнулся альтмер. – Ты его не называешь… человеком неразумным.

– Знаешь, называть слабым и неразумным человека, который по одной молитве избавляет из вампиром, будет малость… неправильно. Он могущественен и силён, да и мудр, наверное, – улыбнулась альтмерка, поглаживая Азариэля по запястью, пытаясь разогреть его конечности, но металл и рука из которой уходит жизнь, трудно поддаётся теплоте прикосновений.

– Ладно, – Азариэль опустил голову. – Мне нужно со всем разобраться. Встать. Поесть.

– Давай, вставай. Пойдём, поешь, – эльфийка провела своей рукой по его ладони, когда вставала и устремилась в другую комнатку.

Азариэль тоже попытался встать, но у него слишком сильная слабость в теле, всего колотит и кажется, что в комнате довольно жарко, несмотря на то, сейчас в доме витает прохлада. Парень окинул взглядом окружение и «встретил» пару стульев, небольшой старый столик, украшенный рисунков и «увенчанный» кувшином с цветами. У подножья исцарапанного старого шкафчика с одёжей и бельём, лежат простыни и одеяла вместе с подушками – то, на чём спали Варкут’нель-Гайн, Айона и Крог. Гэ’эль и вдова спасли в другой комнаты трёхкомнатного домика.

– Единый, помоги мне. – Взмолился Азариэль, как почувствовал лёгкое облегчение, достаточное для того, чтобы опустить ноги на тёплый ковёр… или он кажется эльфу тёплым.

Парень доковылял до сапог и с трудом надел их, чувствуя, как тело сопротивляется жизни, его ломит, и оно хандрит. Только альтмеру стоит коснуться солнечного луча, как его начинает «ласкать» обжигающий свет, нагревающий кожу до боли.

– Да что же такое, – тяжко выдохнул Азариэль. – Единый, дай мне сил, молю тебя.

Парень ощутил прилив сил, который немного отогнал пагубное влияние «простуды», но не извёл её. Высший эльф, растирая золотистые руки, двинулся к другой комнате и отодвинув занавески, увидел, как на большой стол хозяйка ставит большую бежевую тарелку, на которой вызывают аппетит ароматно пахнущие лепёшки, политые оливковым маслом. Рядом же красуется красивый глиняный кувшин с чистой водой.

– Как вас зовут? – спросил альтмер у смуглой редгарки в белом платье и коричневом фартуке, пока садился за стул. – Мы… я так и не узнал имени вашего.

– Азариэль, – руку на плечо ему положила Гэ’эль. – Не доставай бедную женщину своими вопросами. Лучше поговори со мной.