Долой оружие!

– Наконец-то я тебя вижу! – таким восклицанием встретила меня обрадованная Лори. – Последнее время ты сделалась настоящей отшельницей. Моего будущего зятя я также давно не имела чести видеть у себя. Пожалуй, Беатриса обидится на это… Ну, рассказывай, милочка, что ты поделываешь?… Как поживают Роза и Лили?… Насчет Лили могу сообщить тебе интересную новость, которую муж мой услышал вчера в кафе: в твою сестру страшно влюблен один человек, хотя я до сих пор воображала, что он вздыхает по тебе. Впрочем, об этом после. Какое хорошенькое на тебе платье! Верно, от Франсины? Я сейчас угадала; на всех ее работах какое-то особенное cachet… А шляпа от Жендро? Очень к тебе идет… Жендро делает теперь не только шляпы, но и платья… тоже с огромным вкусом. Вчера на вечере у Дитрихштейнов – почему ты не была? – Нини Хотек приехала в туалете от Жендро и казалась почти хорошенькой.

Так продолжали мы болтать в том же духе. Наконец, я ловко повернула разговор на светскую хронику и спросила по возможности непринужденным тоном:

– А слышала ты, будто бы принцесса *** близка с неким бароном Тиллингом?

– Слышала кое-что, но ведь это старая история. Теперь, как всем известно, принцесса увлекается одним актером из Бург-театра. А разве ты интересуешься бароном? Что ты краснеешь? Нечего отрицательно трясти головой, улика на лицо: лучше говори правду! Надо удивляться, что тебе до сих пор не успел никто понравиться… я была бы ужасно рада, если б ты в кого-нибудь влюбилась… Слов нет – Тиллинг не партия для графини Доцки; у тебя так много гораздо более блестящих поклонников – а у того, кажется, ни пфеннига за душой. Впрочем, ты сама довольно богата; однако, опять-таки он слишком стар для тебя… по моему, стар; сколько лет было бы теперь бедному Арно? Ах, как было грустно тогда. Никогда не забуду, как ты принялась читать вслух письмо моего брата… Да, скверная вещь война… разумеется, не для всех. Для других она отличная вещь; вот хоть бы мой муж: он спит и видит, чтобы опять началась камнания: ему так хочется отличиться. Я понимаю это – будь я солдатом, я также стремилась бы к славному подвигу или к повышению по службе…

– Или к тому, чтоб тебя искалечили и убили?…

– О, я никогда не думала бы об итом! О таких вещах не следует думать: ведь несчастье постигает только того, кому оно суждено. Так и тебе, душа моя, было суждено остаться молодой вдовою.

– И чтоб исполниться этому предопределению, должна была возгореться война с Италией?

– А вот если мне суждено быть женой сравнительно молодого генерала…

– Должно произойти новое столкновение между народами, чтобы твой Грисбах скорее повысился? Однако ты воображаешь, что мировой порядок следует самым простым предначертаниям. – Но что такое хотела ты сказать мне насчет Лили?…

– То, что она вскружила голову твоему кузену Конраду. Кажется, он скоро сделает ей предложение.

– Сомневаюсь. Конрад слишком ветрен и сумасброден, чтобы думать о женитьбе.

– Ах, все мужчины ветрены и сумасбродны, что не мешает им жениться, когда они полюбят не на шутку… Как ты думаешь, нравится он Лили?

– Право, не знаю: не замечала.

– Конрад – отличная партия. После смерти дяди, ему достанется именье Селавец. Да, кстати, о Дронтгейме… Ты знаешь, что Ферди Дронтгейм, промотавший свое состояние на танцовщицу Грилли, говорят, женится теперь на дочери богатого банкира? Конечно, никто из "наших" не станет ее принимать… А ты будешь сегодня вечером в английском посольстве? Опять нет? Впрочем, ты права: на этих посольских раутах всегда как-то чувствуешь себя не совсем между своими. Такая там масса иностранцев, о которых не знаешь хорошенько, вполе ли они люди comme il faut; каждый проезжий англичанин, который сделает визит посланнику, приглашается на парадные приемы, будь он земделец среднего сословия, фабрикант или что-нибудь в этом роде. Я люблю англичан только в романах издания Таухница… Ты уже читала "Джен Эйр"? Не правда ли, восхитительно? Когда моя Беатриса начнет говорить, я сейчас возьму к ней бонну-англичанку… Француженкой Ксавера я совсем недовольна… Недавно встречаю ее на улице: она гуляет с моим ребенком, а за ней так и увивается какой-то молодой человек, в роде приказчика. До того заговорились оба, что и не видят меня. Увидали, когда уж я стояла перед их носом. Ну, разумеется, бонна переконфузилась, была готова сквозь землю провалиться. Вообще мученье с прислугой!… Вот и моя горничная объявила мне на днях, что выходить замуж… а я только успела к ней привыкнуть! Терпеть не могу в доме новых лиц… Как, ты уж уходишь?

– Да, милочка, мне надо сделать еще два-три безотлагательных визита… до свиданья.