Должники

-- Согласен, -- кивнул Боровик. – Любовь способна на многое, даже сделать двуногое существо властным и доблестным. Только, боюсь, здесь наши представления об этом высоком чувстве расходятся, -- в его голосе зазвучала ирония. --. Вы, скорее всего, имеете ввиду отношения между мужчиной и женщиной, верно?

-- Допустим, -- насторожилась Антонина, ожидая подвоха.

-- Так я и думал, -- улыбнулся Боровик без тени насмешки. -- Было бы странно для вас мыслить иначе. Но я говорю о любви не как о банальных, простите, связях полов, а как о восприятии жизни. О любви к чужому ребенку, к собаке, к еде, хорошему вину, работе, искусству, наконец, к испытаниям, которые посылает судьба. Вы знаете, Тонечка, у меня был приятель, японец. Он мог часами наблюдать за какой-нибудь ерундой – букашкой, цветком – и быть при этом абсолютно счастливым, потому что воспринимал себя в гармонии с миром… Я ни с кем не гармонировал и ни с чем. Разве что, когда влюбился впервые, но первая любовь, как известно, чаще заставляет страдать, чем наслаждаться, и скорее крепит цинизм, нежели… -- от топчана донесся жалобный вскрик. Боровик удержал за руку вскочившую Тоню, подошел к спящему ребенку, осторожно потрогал детский лоб, поправил одеяло, вернулся к столу. – Все нормально, приснилось что-то. Так вот, Тонечка, мое нынешнее состояние мне здорово нравится, мало того, я хотел бы его продлить, и в этом – ваша заслуга. Ваша, -- повторил он, -- и вашего сына, которого я никак не могу считать для себя чужим. У меня за плечами полтинник, одиночество и пустота, -- Олег Антонович с усмешкой обвел глазами избу, как будто потемневшие от старости бревна знали о хозяине такое, о чем гостья даже подозревать не могла. – Не знаю, сколько мне еще отмерено Богом, но не хочу больше быть одиночкой.

-- Разве нельзя вернуться в Москву? Вы говорили, у вас есть жена, сын. Я уверена, они любят и ждут вас.

-- Ждать, дорогая сударыня, можно только неприятности, -- с усмешкой просветил Боровик. – Вот такое ожидание, как правило, оправдывается, остальное – химера, пустые слова. Человек вправе ожидать лишь от себя определенных чувств или действий, другие в этом деле – плохие помощники, -- Олег Антонович сегодня был не в ладах с логикой. Утверждал, что устал от одиночества, а людям не верил, даже самым близким, говорил о гармонии и любви, но относился к этому пренебрежительно и явно на что-то намекал. – Вы, наверное, ждете от меня объяснений, к чему я веду? – улыбнулся он, словно угадал чужие мысли.

-- Нет, -- смутилась «психолог», -- вы ничего не обязаны мне объяснять.

Потомок врачей хитро прищурился и с удовольствием поставил диагноз.

-- Хроническое непритворство! Вы, сударыня, больны аллергией на ложь: когда пытаетесь врать, у  вас на щеках вспыхивают красные пятна. Правильно сделали, что сцене предпочли замужество: неумение притворяться унижает актрису, но возвышает жену. Шучу, -- поспешил добавить он, заметив, какой пунцовой стала «аллергик». – А если без шуток, у меня к вам серьезное предложение, Тоня, можете рассматривать его как просьбу. Сейчас во многом от вас зависит: оставаться мне здесь или вернуться в Москву.

-- Не понимаю, Олег Антонович.

-- Потому что по обыкновению спешите, Антонина Романовна. Кстати, вот вам бесплатный совет: никогда не забегайте в разговоре вперед, дайте собеседнику высказаться. Пара минут терпения может дать иногда потрясающий результат, -- неожиданно он поднялся с табуретки, подошел к топчану, наклонился, прислушался к дыханию спящего Илюши, довольно кивнул и вернулся к столу, за которым коротал с гостьей предпоследний вечер. – Я довольно состоятельный человек, Тонечка. Кроме того, у меня есть еще силы, умение и возможности приумножить свое состояние. Не хвалясь, скажу, что таких, как я, в нашей стране не много, хватит пальцев одной руки, чтобы перечесть. О партийных начальниках говорить, конечно, не будем, боюсь, меня может стошнить, а у нас в избе чистота и порядок, -- ухмыльнулся он. --. Нет, речь идет о нормальных людях, способных умом и горбом заработать свой капитал. Я заработал. Но потом, в какой-то момент стало скучно вкалывать на одного себя. К тому же, возникли определенные сложности, которые вынудили оказаться в этой глуши, надеюсь, скоро они исчезнут. И тогда я обязан буду решить: как быть дальше? Уехать, чтобы продолжить начатое, или остаться, чтобы размышлять о достигнутом? – он сделал паузу, словно выжидал, что собеседница опять сунется без приглашения со своим замечанием. Однако Тоня крепко зарубила себе на носу недавний совет, молчала. – Умница, -- одобрил «советчик» ее поведение и продолжил. – А для принятия любого из этих решений необходимо знать, что у меня в пассиве: пустота или заполненность. Заполненность чем угодно: надеждой, любовью, допускаю даже корысть. Главное, чтобы мне в спину дышал не чужой человек, а свой, преданный и благодарный. Понятно?

-- Нет, -- честно призналась она.