Должность во Вселенной. Время больших отрицаний

Разговор между тем свернул в иную сторону. Геройский вид Бурова, рука в косынке, поведение его как лидера – все это некоторых озадачило, других подзавело и повернуло присутствующих к животрепещущей теме – не то что какие-то «выросты», а кто теперь будет главным?

Этот вопрос прямо поставила Люся Малюта. И начался скандал.

– Как кто, – сказал Любарский. – Валерьян Вениаминович вчера назначил Виктора Федоровича исполняющим обязанности главного инженера. Это было при мне. Да и кому теперь, как не ему?

– Ну, здрасте! – пророкотал Иерихонский. – Валентин Осипович, вас же назначил Пец исполнять обязанность главного вчера… Это было при мне. Что же вы молчите!

– Да… – Лицо Вали Синицы пошло красными пятнами. – Это было в пятнадцать двадцать пять в кабинете Корнева… моем теперь, собственно. Видеозапись должна сохраниться.

– Какие теперь видеозаписи, доберись до них, – вздохнул снова Волков.

И пошло-поехало. Никто не остался в стороне.

– Значит, Валерьян Вениаминович уже тогда был не в себе, – молвил Мендельзон, пыхнув сигарой. – Назначил одного, потом забыл и назначил другого.

– Во-первых, нехорошо так о покойном, – строго взглянул на него поверх очков Документгура, – а во-вторых, на поверку-то выйдет, что Валерьян Вениаминович провидчески поступил, да! Видно, чуял кончину, это бывает. Ведь лишились мы двоих. И уважая волю Пеца, ясно, среди кого нам искать директора и главного инженера. Виктора Федоровича как человека авторитетного в научных и технических делах надо главным. А заместителя по общим вопросам кандидата наук Синицу – директором.

Малюта всплеснула ладонями:

– Ну, Василиск Васильич, вы сейчас тоже не в себе: Валю Синицу директором НИИ НПВ!

– Но он же заместитель, это нормальная практика! – сказал Иерихонский.

– Зам по общим вопросам это старший куда пошлют, – поддал военпред Волков с другого конца стола. – Это несерьезно.

Выделились два лагеря. Причастные к исследованиям стояли за Бурова и начисто отвергали Синицу. Деятели административно-снабженческие поддерживали Валю. Два претендента холодно и зло взирали друг на друга.

3

«Сидят среди развалин после непонятного сверхсобытия, ничего не понимая, делают вид… – и вот, набрели, о счастье, на тему, доступную с мезозоя. Вместо „ага!“ и „ну и что?“ могут произносить слова и фразы… Зло берет».

– Знаете, это такая пещера, что слушать тошно! – послышался из угла около двери молодой сильный голос; и было в нем столько уверенного возмущения, что все повернули туда головы. Это заговорил Миша Панкратов. – Руководство, единоначалие… оно и в обычном мире, в однородном, ныне отдает пещерой, а уж у нас… Вы все прекрасно знаете, что в силу нашей специфики, растянутого на тысячи часов дня и громадности дел, руководил не директор и не главный инженер, а тот, кто в это время находился на командном уровне К-двадцать четыре. Где кабинеты и координатор. Да и то, если честно, не руководил, а сводил концы с концами, принимал ответственные решения. Да и те выше уровня К-двадцать четыре часто перерешивали сами исполнители. Пец же и Корнев были не просто руководители, а естественные лидеры. Это разные вещи. Один как незаурядный теоретик, если хотите, мыслитель НПВ, другой как столь же незаурядный практик. Их на эти посты выдвинула сама жизнь. И направляли они дела не административно, не волевыми решениями, а идеями, знаниями и замыслами… – Он перевел дух, осмотрел всех. – Можно ли кого-то из присутствующих назначить или избрать Валерьяном Вениаминовичем Пецем и Александром Корневым? Ясно, что нет. Других таких не будет. По-моему, лучше вообще отказаться у нас от понятий «директор» и «главинж» – создать координационный совет. Обсуждать проблемы будем все вместе… а решать и делать будут те, кто наверху. Вот и все.

Речь произвела неприятное впечатление. Не резкостью – все говорили резко, – а правотой. И тем, что говоривший был молод.

– А сколько времени вы работаете у нас, молодой человек, – спросил Бор Борыч, – не знаю, к сожалению, вашего имени-отчества. Да и фамилии тоже.

– Я Михаил Аркадьевич Панкратов, – четко представился Миша. – Работаю в НИИ после окончания радиофакультета Ленинградского политеха с марта, в лаборатории МВ. Это пять «нулевых» месяцев. С учетом участия в эпопее ГиМ, которая отняла у каждого верхнего не один год… а вы, Борис Борисыч, кстати, поднимались к нам только критику наводить… мой реальный стаж побольше вашего. Это тоже специфика НПВ.

– Да-да, – Любарский решил поддержать своего подчиненного, – Михаил Аркадьевич много и успешно работает наверху.

– Ну все равно, – вступил Документгура, – скромней надо бы, здесь не мальчишник. И высокие гости.

Панкратов и сам досадовал, что влез в разговор, да и вообще что пришел сюда, тратит нижнее время. «У меня наверху дела куда важнее этого трепа. За полчаса здесь там прошли полтора суток. И как-то там мои?..» Он поднялся – рослый, кудлатый, плечистый. Поглядел на начплана, улыбнулся всем:

– Ну, по признаку скромности, конечно, нужно назначать директором Валю Синицу. А я зашел сюда так, посмотреть… Пойду, извините.