Дом 17 по улице Черч-роу

На этот раз возглас был похож на сдавленный крик, готовый разорвать горло. Слезы уже струились потоком по ее лицу, но она не помнила, как начала плакать. Она чувствовала, что вот-вот потеряет сознание, и какая-то часть ее хотела, чтобы это произошло, потому что это положило бы конец кошмару.

— Элис! — закричала она опять. — Включи свет. Пожалуйста…

По-прежнему ничего. Никки обнимала колени все крепче и крепче, прижимая их к своему телу так сильно, что это вызывало боль. Но это было даже хорошо, боль была чем-то иным, нежели бесконечной темнотой, которая, казалось, вознамерилась сжиматься вокруг Никки, пока та не перестанет существовать вовсе.

Свет включился так же внезапно, как погас. Документальный фильм Аттенборо тоже вернулся на экран, а из динамиков зазвучал Eminem, не потеряв ни ноты. Никки лежала, свернувшись в позе зародыша, на беговой дорожке, ее сердце все еще колотилось так, словно хотело пробить грудную клетку, лицо было мокрым от слез.

— С тобой все в порядке, Никки?

— Нет, не в порядке, — всхлипнула она. — Что случилось?

— Насос бассейна вышел из строя и закоротил автоматический выключатель на цокольном этаже. Я изолировала участок, так что этого больше не повторится. Я также связалась с компанией, устанавливавшей бассейн, чтобы они прислали рабочего, который пришел бы и починил насос.

— Сколько времени у тебя ушло на то, чтобы перезапустить выключатель? — страх и паника теперь отступали, и на их место пришла ярость. — И выключи чертову музыку!

Музыка выключилась, и Элис сказала:

— Пять и три десятых секунды прошли с момента, когда выключатель вышел из строя, и до момента, когда он был снова запущен.

Никки мотнула головой.

— Прошло больше времени. Гораздо больше.

— Я проверила счетчики, Никки.

Это казалось просто невозможным. Мог ли это быть настолько короткий отрезок времени? Она помнила, как бежала по беговой дорожке, как ее ноги отбивали ритм в такт «Lose Yourself». Все лампы погасли, и настал конец света. Что было дальше? Каким-то образом оказалась сидящей на беговой дорожке, плачущей, как ребенок, а темнота смыкалась вокруг нее, грозя задушить. Тем не менее воспоминаний об этом у нее не было. Как будто страх вызвал у нее что-то вроде амнезии.

— Ты уверена, что прошло всего пять секунд?

— Я уверена.

Никки посмотрела на беговую дорожку, и этого было достаточно, чтобы ее сердцебиение участилось. Она ни за что не вернется на нее сегодня. Когда она на неверных ногах вышла обратно в коридор, экран выключился и дверь спортзала мягко закрылась у нее за спиной.

Глава 27

В ту же секунду, как Никки переступила порог больницы, ее охватило мрачное предчувствие. Отчасти оно возникло из-за того, что она снова была здесь, отчасти из-за нехватки сна. Но все же в основном из-за того, что произошло в тренажерном зале. Прошло немало времени с последней полноценной панической атаки, и Никки забыла, насколько это ужасающе: и ощущение, что теряешь рассудок, и полная уверенность в том, что сейчас умрешь.

Еще одна неприятная особенность заключается в том, что приступ вроде и закончился, а вроде и нет: воспоминание о произошедшем преследует еще несколько дней кряду. Как раз в этот период приходится держаться изо всех сил. В обычных обстоятельствах уровень тревожности Никки был достаточно низок, чтобы не перерасти в паническую атаку, если случится что-нибудь, что может его подтолкнуть. Однако когда ее базовый уровень тревожности и так был повышенным, этой подушки безопасности у нее больше не оставалось. В такой период стратегии, которым она научилась во время курсов терапии, были нужны как никогда. К сожалению, меньше всего ей хотелось практиковать их. Когда ее уровень тревожности был так высок, вся энергия уходила лишь на то, чтобы жить от одной секунды к другой, на все прочее ее уже не хватало. Тревожность — это такая стервозина, которой все мало.

Никки пошла прямо в отдельную палату Софии на третьем этаже. Она вошла и встала как вкопанная. Постель была занята пожилой женщиной с желтоватым цветом лица, что заставило Никки засомневаться, не перепутала ли она палату. Она пробормотала извинения и ретировалась в коридор. Закрыв за собой дверь, она проверила номер на ней — «палата номер “6”», значит, все правильно. Она посмотрела на часы: без десяти двенадцать, следовательно, она не опоздала. Она направилась по коридору обратно в приемную. Медсестра за стойкой регистрации улыбнулась, завидев приближавшуюся Никки. Девушке было лет двадцать с небольшим, недавно из колледжа.

— Чем я могу помочь?

— Я ищу Софию Джеймсон. Ее приняли вчера.

При упоминании имени Софии улыбка на лице медсестры угасла.

— Минуточку, я позову заведующую.

— Почему? Что-то случилось?

— Я позову заведующую.