Дом 17 по улице Черч-роу

— В таком случае я вешаю трубку. Убедись, что телефон включен, потому что скоро я пришлю еще одно вложение. На этот раз будет, пожалуй, не фото, а видео. Со звуком.

— Пожалуйста… — голос Никки зазвучал выше, когда паника вонзила в нее свои клешни. — Пожалуйста, не надо. Должно быть что-то еще, что я могу для вас сделать.

— До свидания, Никки.

— Подождите! Я все сделаю!

— Рада слышать, что ты, наконец, взялась за ум. О’кей, я хочу слышать все, что происходит, поэтому не вешай трубку. И включи громкую связь. Сделай это прямо сейчас.

Телефон был незнакомый, так что ей понадобилась пара секунд, чтобы разобраться, как это сделать. То, что у нее сильно тряслись руки, тоже не способствовало успеху, буквы на экране рассыпались и скакали.

— Готово, громкая связь включена.

— Хорошо. Теперь разверни пистолет, если ты еще этого не сделала.

Никки сделала то, о чем ее просили. На ощупь пистолет был холодным. Прикрепленный к концу дула глушитель прибавлял несколько сантиметров к длине. Она засунула пушку за пояс джинсов, вытащила блузку и дала ей свободно спадать, чтобы она закрывала пистолет, затем вылезла из машины. В правой руке она сжимала ключ от дома, в левой — телефон. До дома «23» надо было пройти метров двадцать назад от того места, где она припарковалась. С каждым шагом крепла ее уверенность, что следующий она сделать не сможет, но каким-то образом ей удавалось продолжать идти, ее подгоняла боль, которую причиняли мысли о Белле. Левая-правая, левая-правая, каждый шаг — усилие воли. Улица была пустынна, и дома тоже казались пустыми.

Она поколебалась внизу у лестницы, которая вела к главному входу, а затем поколебалась возле двери. Ручка пистолета неприятно упиралась в спину. Ее рука тряслась сильнее, чем прежде, когда она вставила ключ в замок. Она аккуратно начала его поворачивать и продолжала, пока ключ не прекратил движение; затем неслышно приоткрыла дверь и сделала шаг внутрь, медленно прикрыв ее за собой. Щелчок закрывшегося замка прозвучал как взрыв, и она застыла на месте, глаза беспокойно всматривались в полумрак, уши ловили даже еле различимые звуки. Все, что она услышала, это низкий рокот холодильника.

Она выждала еще секунду, затем стала красться на цыпочках по коридору. Первая дверь, которая встретилась ей на пути, была открыта и вела в гостиную. В первый миг она решила, что там кто-то был, но это оказалась всего лишь модель Робота Робби в полный рост. Выключенная и неподвижная, она выглядела там весьма сюрреалистично, впрочем, не более сюрреалистично, чем все происходящее. Помимо робота и велотренажера ничего странного в комнате больше не было. Диван и кресло были из кожи, и оба были повернуты так, чтобы сидящий оказывался лицом к большому, встроенному в стену телевизору. На кофейном столике стоял ноутбук, крышка была закрыта. Шторы были опущены, телевизор выключен.

Никки только успела выйти обратно в коридор, как услышала бормочущий мужской голос, доносящийся сверху. Она застыла на месте, ожидая, что вот-вот кто-то появится, и убежденная, что сейчас ее поймают. Лора не говорила, что в доме два человека. Кто бы там ни был наверху, он перестал говорить, и неожиданно наступившая тишина была еще хуже. Какое-то время она просто стояла на месте, не решаясь двинуться ни в одну, ни в другую сторону.

Она положила руку на перила, чтобы удержать равновесие, затем стала медленно подниматься по лестнице, наступая на самый край ступенек, чтобы издавать как можно меньше шума. Когда она поднялась на треть всего пути, мужчина снова начал говорить. Она остановилась и стала судорожно прислушиваться. Похоже, он разговаривал по телефону. Она не могла расслышать слова, — он говорил слишком неразборчиво, — но было отчетливое впечатление, что она слышала лишь одного участника беседы. Он замолчал, и она продолжила карабкаться по ступенькам. Когда он снова подал голос, она уже не стала останавливаться.

Она добралась до самого верха лестницы и пошла на голос вдоль лестничной площадки, пока не остановилась перед закрытой дверью. Теперь она была достаточно близко, чтобы улавливать отдельные слова. Их приглушала деревянная дверь, но все равно слышно было достаточно хорошо, чтобы следить за той частью диалога, которую произносил мужчина в комнате. Никки достала пистолет из-за пояса, взялась за ручку двери и медленно беззвучно досчитала до трех. В последний момент она отдернула руку, словно ее ударило током. Это была глупая идея. Если бы она ворвалась сейчас, то тот, кто был на другой стороне линии, понял бы, что творится неладное. Она прижала ухо к двери, и голос стал громче.

— Ее настоящее имя — Мариана Гомез.

Пауза.

— Я уверен на сто процентов. Мой брат сумел собрать воедино небольшие кусочки ее истории. Она родилась и выросла в Сан-Диего, и у нее было непростое детство. Ее арестовывали десяток раз, когда она была подростком. Мелкие правонарушения, как правило. Магазинные кражи, незначительные продажи наркотиков. Пару лет провела в тюрьме за шантаж, когда ей было чуть за двадцать.

Снова пауза.