Дом 17 по улице Черч-роу

Прежде чем Никки успела ответить, телефон зажужжал у нее в руке. Она зашла в сообщения. То, которое пришло только что, не содержало текста, вместо этого к нему была прикреплена фотография. Она торопливо открыла его. На снимке было приближенное изображение лица Беллы. Она выглядела такой потерянной и такой одинокой. Это была полная противоположность фотографии, сделанной в Торп-парке, на которой Белла улыбалась им с кухонного монитора. Трудно было поверить, что на снимках один и тот же ребенок. От вида фотографии в телефоне Никки начало мутить. «Но по крайней мере, она жива», — сказала она себе. Это все, что сейчас имело значение. Белла была жива. Итан поднялся со стула и смотрел на изображение из-за ее плеча. Она услышала, как он резко втянул ртом воздух, и обернулась к нему. Никто из них не произнес ни слова. Пусть Белла и жива, но сейчас она была в аду, и все это по их вине. Они ее родители, черт подери. Их дело — заботиться о ней, и в этом они с треском провалились.

Телефон снова зажужжал. Еще одно сообщение. На этот раз в нем были данные адреса в Баттерси.

Он зажужжал в третий раз: «У тебя тридцать минут».

Глава 47

У Никки так сильно тряслись руки, что она смогла только с третьей попытки настроить навигатор. Она приказала себе расслабиться, но это не помогло. Не очень-то помогало и то, что Итан маячил возле машины, наблюдая за каждым ее движением. Согласно спутниковому навигатору, путь до Баттерси занимал двадцать одну минуту. Последнее сообщение пришло минуты две назад, значит, за вычетом предполагаемого времени у нее в запасе оставалось еще семь минут; этого было слишком мало. Если на дороге будут пробки, то она и глазом не успеет моргнуть, как эти семь минут улетучатся. Она страстно желала, чтобы поворотная платформа двигалась быстрее. Итан стоял возле машины, поворачиваясь вместе с ней.

— Тебе не следует делать это в одиночку, — окликнул он ее; его голос звучал приглушенно через стекло. — Я должен поехать с тобой.

Они это уже обсуждали — на бегу, пока неслись на улицу через дом. С тех пор ничего не изменилось. Она отчаянно желала, чтобы он поехал с ней, но Лора все объяснила предельно ясно: «Езжай одна, в “жуке”. Оставь телефон дома». И вот теперь она была одна в своем «жуке». Собственный мобильный она оставила в кухне, а «нокия» лежала рядом с ней на пассажирском сиденье. Платформа уже повернулась на две трети, так что Никки могла видеть открытые ворота.

— Пообещай, что не будешь звонить в полицию, — сказала она.

— Обещаю.

Никки вдавила педаль газа и соскочила с поворотной платформы, когда та еще двигалась. На Чёрч-роу все было тихо, и она разогналась до шестидесяти пяти километров в час. В конце улицы она повернула налево и резко оказалась в привычном и узнаваемом Лондоне — повсюду движение, машины, люди. Еще через пару поворотов она была на Кенсингтон хай-стрит, следуя впритык за ехавшей впереди машиной и молясь, чтобы она не сломалась неожиданно.

Следующий поворот направо, и она оказалась на Куинс-гейт. Никки проехала меньше десяти метров, прежде чем остановиться. Она как можно сильнее подалась влево, чтобы увидеть, насколько далеко шла пробка и из-за чего она возникла. Затем она подвинулась правее и прижалась щекой к стеклу. Метрах в пятидесяти впереди на дороге стояли временные светофоры, сигнализирующие о дорожных работах. После них машины, вроде, ехали нормально. Она изо всех сил вцепилась в руль, чувствуя струящийся по венам адреналин. Воспоминание о последней панической атаке еще было свежо; она произошла совсем недавно и запросто могла спровоцировать следующую при малейшем толчке. Такие моменты, когда она бездействовала, были опасны: когда она была чем-нибудь занята, то не думала о панике. Чувствуя, как сердце ускоряется, она стала смотреть на номерные знаки ехавших по встречной полосе машин и читать каждую цифру и каждую букву, обращая внимание на разные шрифты, разные цвета знаков, на все, что могло бы отвлечь ее.

Свет переключился, и ее полоса снова поехала. Согласно навигатору, до пункта назначения ей оставалось еще шестнадцать минут. Она потеряла здесь две-три минуты, но она все еще могла их наверстать. Она должна была это сделать. Никки нажала на педаль газа, и машина дернулась вперед. С каждой секундой ощущение того, что она не успевает, крепло.

Спустя десять минут она проехала по Альберт-бридж. Электростанция Баттерси оказалась по левую руку, и видеть ее высокие трубы, тянувшиеся в небо, было облегчением — это значило, что она почти на месте. Перед ней неожиданно выехал фургон доставки, подрезав ее и заставив резко затормозить. Она на какие-то миллиметры разминулась с ним. На долю секунды она была так близка к столкновению, что фургон заслонил собой все: дорогу, небо, электростанцию. Она ударила кулаком по гудку прежде, чем успела сообразить, что не должна привлекать к себе внимание. Он протрубил лишь раз, громко и требовательно, и этого было достаточно, чтобы люди на улице обернулись.