Дом

«Пойдем?» Он показывает на наши ворота двумя оставшимися печеньями, которые сложены стопкой снизу вверх.

Прежде чем ответить, я смотрю на рюкзак, все еще висящий на одном из его плеч. «Ты позволишь мне понести мою сумку?»

«Нет», — Дом качает головой, а затем откусывает огромный кусок своего двухъярусного печенья.

«Мне кажется, мне стоит как-нибудь с тобой поспорить».

«Почему?» Дом откусывает еще кусочек.

"Потому что."

Его губы кривятся, когда он обнимает меня за плечи и тянет нас по коридору. «Жизнь слишком коротка, чтобы не наклоняться, моя Валентина».

Моя Валентина. Иисус.

Я буквально следую его указаниям и наклоняюсь к нему.

Его тело твердое и теплое и… Я вдыхаю и почти стону.

От него пахнет сексуальностью.

Как будто кто-то взял все мои тайные желания и поместил их в эксклюзивный одеколон, который может носить только моя вторая половинка и не бояться этого.

«И на самом деле, мы оба что-то получаем от этого», — продолжает он, и я заставляю себя сосредоточиться. «Наверное, я даже больше, чем ты».

«Я получила новый рюкзак, который стоил несколько сотен долларов, и свежее новое печенье». Я смотрю на него. «Что ты получаешь?»

Его рука тяжело обнимает меня за плечи, пока он говорит. «Что-то интересное, чтобы разнообразить мой день. Компания красивой женщины». Он поднимает другую руку. «Печенье».

Мой взгляд перемещается на его недоеденную стопку печенья, пока я пытаюсь понять, реальность ли это или я упала и ударилась головой об пол, и все это мне мерещится.

«Сделай меня счастливым, Ангел». Я поднимаю взгляд и вижу, что его голубые глаза смотрят на меня. «Дай мне тебя покормить. Съешь свое угощение».

У меня перехватывает дыхание, в голове всплывают образы меня, стоящей на коленях, и его руки в моих волосах…

Не ходи туда, Вэл.

Я осторожно откусываю кусочек печенья. Когда я это делаю, я чувствую его гул одобрения, когда мое тело прижимается к его.

Мне кажется, я слышу, как он что-то говорит. Что-то вроде «это моя девочка», но это не может быть правдой.

В тишине, которая должна быть неловкой, я иду через оживленный терминал аэропорта, ем печенье, рядом со мной чертовски красивый мужчина. Его рука все еще лежит на моем плече, а мой рюкзак у него на спине, как будто мы счастливая пара на отдыхе, а не пара совершенно незнакомых людей, которые буквально столкнулись друг с другом.

Но что плохого в притворстве?

Наклонись.

Мои глаза закрываются на два шага, когда я позволяю себе наклониться к нему. Наклониться к чувству. Наклониться к воображаемому миру, где это моя жизнь. Где этот мужчина действительно здесь, со мной. Где я счастлива. Любима.

У меня сдавливает горло, и я моргаю, открывая глаза, и отправляю в рот еще один кусочек печенья.

Действительно, притворство.

По крайней мере, рядом он не может смотреть, как я ем, поэтому я спешу и доедаю остаток печенья. Потому что это реальный мир. И он просто любезен.

Он, наверное, тот, кто много путешествует. Наверное, немного скучает. И, конечно, я достаточно симпатичная. Я пухленькая, но, думаю, я нормально это переношу, и у меня красивое лицо. Но в моих теннисных туфлях и ярко-желтом платье я ему не ровня.

Он, вероятно, вице-президент чего-то. Кто-то, у кого больше одного автомобиля. Кто-то с чувством собственного достоинства и мамой, которая его любит.

Глубокая боль пронзает мою грудь.

Это всего лишь мгновение. Я буду счастлива в другой момент.

Я снова и снова повторяю слова, которые мне говорил мой психотерапевт.

Затем я повторяю слова, сказанные Домом всего несколько минут назад.

Наклонись.

Я делаю глубокий вдох и решаю притвориться, что это моя жизнь.

Я буду счастлива в этот момент.

Большая рука вырывает пустую салфетку из моей руки, он комкает ее вместе со своей и бросает в мусорное ведро, когда мы проходим мимо.

«Итак, — я заставляю свою смелость вырваться на поверхность. — Ты живешь в Миннесоте?»

Он слегка надавливает на мое дальнее плечо, когда крепче сжимает меня в своей хватке, совсем чуть-чуть.

«Нет, просто проездом по пути в Чикаго», — его тон звучит почти извиняющимся, и я стараюсь не чувствовать разочарования.

«Это к лучшему», — говорю я себе.

«Он просто любезен», — говорю я себе.

«Я удивлена, что у них нет прямого рейса», — говорю я, чтобы поддержать разговор, думая, что из нашего Денвера должен быть какой-то рейс.

«Уже пытаешься от меня избавиться?» — Дом явно дразнит меня.

Поэтому я пытаюсь поддразнить его в ответ. «Ты немного прилипчив».

Его смех пугает меня, и на этот раз он обхватывает пальцами мое плечо, удерживая меня на месте. «Валентина, ты чертовски прекрасна».

Прекрасна.

Румянец на моих щеках теперь практически постоянный. «Спасибо».

Спасибо?

Боже, почему я таая странная?

Обычно я общительная. Коллеги называют меня жизнерадостной, и это довольно точно.