Дом алфавита

— Ты думаешь, у меня не получится его заставить?

— Неизвестно.

— Ты там пишешь?

— Нет, а мне оно надо?

Герхарт шагнул к женщине, оттолкнув фон дер Лейена. Когда он посмотрел на нее, она задрожала и неловко попыталась отодвинуться. От черных кругов у нее под глазами по лицу струились полосы.

— Придется воспользоваться другими методами! — медленно сказал он. — Если ты мне не поможешь, я буду ее бить.

— Гидроксид натрия? — вяло спросил Арно фон дер Лейен. — Зачем?

Во время удара он вздрогнул, а женщина заплакала.

— Все еще нет? — спросил Пойкерт.

Арно фон дер Лейен молча помотал головой и опять сжался, когда он ударил еще раз.

— Делай, что он говорит, Брайан! — вдруг яростно закричала она, брызгая слюной.

От ее вопля у Ланкау кровь застыла в жилах.

— Делай!

Фон дер Лейен перевел на нее взгляд. Повалившись на бок, она хватала ртом воздух. Пойкерт ударил ее в грудь.

Арно фон дер Лейен медленно выпрямился.

Ланкау старался не терять самообладание. С каждым вдохом пульсировала брюшная полость — медленно нарастала боль. Стол всем весом опирался на его ладони и волосатые руки. Подняв взгляд, он увидел двоих.

— Друга развязывать не собираешься? — спросил он, поворачиваясь к Герхарту и сдержанно улыбаясь. — Посмотрим, удержит ли он хоть стакан.

Голубые глаза Герхарта на секунду остановились на Ланкау. Держа пистолет в одной руке, узел на ремне он развязывал долго. Ланкау откинулся назад и выпрямился, чтобы все мышцы толкнули стол точно туда, где стояли Арно фон дер Лейен и Герхарт Пойкерт.

Когда он вскочил, держа на руках стол, эффект вышел ошеломительный. Пойкерт автоматически снял пистолет с предохранителя и выпустил двойную очередь, но было уже поздно. Выстрелы принял на себя летящий стол. Под тяжестью массивного стола двое мужчин опрокинулись на спину и оказались на полу. «Сики кэндзю» вылетел из руки Герхарта и приземлился в дверном проеме. Прежде чем мужчины начали освобождаться от тяжелого груза, Ланкау уже вскочил на ноги.

Вопя от радости, он перепрыгнул через стол и схватил пистолет. В магазине осталось три пули. Он не собирался медлить, распоряжаясь ими. По одной на каждого. У собак еды будет вдоволь — они столько и не сожрут.

А потом его мир рухнул. Разом.

— Хватит. — Больше ей и не пришлось ничего говорить.

Перед ним стояла Петра.

Выражение ее лица не оставляло сомнений. В руке она крепко держала пистолет.

— Давай я, Герхарт! Я знаю, где та бутылочка.

Решительно посмотрев на высокого мужчину, она вложила пистолет в его руку.

Ланкау почувствовал, как усиливается боль в животе, а дышать становится все труднее. На этот раз его посадили за стол у самой стены.

От потрясения связанная женщина не переставая мотала головой. Петра не смотрела ни на нее, ни на Арно фон дер Лейена, снова прижавшегося к ее ногам.

— Не трогай эту женщину, Герхарт! Я сделаю все, что нужно.

— Я же просил тебя не приходить сюда, пока все не кончится.

Лицо у Герхарта Пойкерта побелело.

— Знаю! Но будет так, как я сказала, Герхарт!

Петра ушла на кухню, через несколько секунд оттуда послышался хлопок. Так бывает, когда выравнивается давление. Ланкау перевел взгляд на плакат, висящий на стене. Кордильера-де-ла-Пас. Удаляющаяся от него сказочная страна. Мир увеличивался в размерах. Расстояние становилось непреодолимым.

Схватив ручку, он начал писать. «…Оберштурмбаннфюрер вермахта, также известный как Ханс Шмидт». Дописав предложение, он поднял глаза.

— И все? — упрямо спросил он.

Герхарт Пойкерт спокойно на него посмотрел и продиктовал остальное: «Я прошу прощения у своей семьи. Давление окружающих стало слишком сильным. По-другому было нельзя».

Ланкау посмотрел на него. Поднял брови и снова отложил ручку. Эти слова станут для него последними. Что бы он ни сделал, они отнимут у него жизнь.

Закрыв глаза, он отдался на волю запаха молотого кофе, сухой земли и бриза, дующего из девственного леса. Вот он в тени деревьев коки. До него доносятся звуки из домиков индейцев, воплощая собой реальность. И вот он снова ощутил, что ему давит на живот, в этот раз выше. Кожа похолодела. Он знал, что на гидроксид натрия у них не хватит смелости.

— Сам пиши, придурок! — крикнул он и открыл глаза, напрасно пытаясь оттолкнуть стул.

Тут прогремел выстрел — пуля глубоко вошла в балку у него над головой. Герхарт Пойкерт не колебался ни секунды.

Хорст Ланкау перевел взгляд на дверь, где со стаканом в руке стояла Петра.

— Никто не поверит в самоубийство с помощью гидроксида натрия.

— Посмотрим.

Герхарт повернулся к стоявшей в дверях женщине:

— Давай, Петра.

Какое-то время Ланкау сидел тихо, поглаживая уголки рта. Лицо изрезали глубокие морщины. Стакан перешел в руку Герхарта. Ланкау сделал глубокий вдох, втягивая воздух через зубы.

Потом взял ручку и стал писать. Отложил он ее с пустыми глазами.

Герхарт Пойкерт смотрел ему через плечо. На то, чтобы прочитать несколько предложений, у него ушло много времени. Потом Ланкау увидел, что он кивнул.

— Довольно! — прошипел Ланкау, измученный собственным весом и колотящимся сердцем.

Когда Герхарт прижал к его уху «кэндзю», он дернулся в сторону:

— Свою часть я выполнил!