Дом алфавита

— Ты ведь думал, что улизнешь, псина, — тихо произнес Герхарт Пойкерт. — Помнишь, что ты раньше говорил? «Интересно становится, когда жертва от страха лишается сил!» Вот, что ты говорил.

Он крепче прижал оружие. Ланкау зажал ноздри, чтобы не чувствовать поднимающийся от стакана запах.

— С чего мне это пить? — Ланкау почувствовал, как снова проступает пот. — Пристрели меня! Выпить это ты меня не заставишь!

— Тогда я это на тебя вылью!

Ланкау с ненавистью на него посмотрел и сделал глубокий вдох. Не было тошнотворного, сильного запаха. Ланкау снова понюхал стакан. Петра стояла боком и смотрела в другую сторону. Ланкау откинул голову и расхохотался. Он уже не замечал в ухе холодной стали и ржал все громче. За его спиной снова расплакалась женщина.

— Да, здорово! В стакане никакого гребаного гидроксида натрия нет! Ты не смогла, Петра? — На палача он смотрел ликующим взглядом. — А об этом вы тоже договорились, Герхарт? Что же вы добавили в стакан? Соль для ванны?

Пока он хохотал, Герхарт перевел взгляд на Петру — та прикусила губу.

— Ха! — Высунув язык, Ланкау, дразня, потянулся им к стакану. — Она не смогла, дорогой Герхарт! Куколка на такое не способна.

В ту же секунду дуло пистолета убралось от его уха. Взгляд у Герхарта Пойкерта был мечущийся и нерешительный. Он бесцельно бродил по комнате. Наконец он встретился взглядом с Петрой.

— Не надо, Герхарт! — Она умоляюще на него посмотрела. — Ради меня!

На секунду Герхарт Пойкерт замер, озадаченно разглядывая стакан. А потом снова успокоился.

— Так давай! — приказал он. — Засунь туда язык!

Ланкау улыбнулся ему и самоуверенно потянулся к стакану. Дразнящий язык очень медленно двигался к поверхности жидкости. Когда он наконец с ней соприкоснулся, он автоматически дернулся. В то же мгновение Ланкау изменился в лице.

— Что за черт! — заорал он.

Лицо стало багровым, он дергал языком, а потом убрал его в рот и начал попеременно то плеваться, то сглатывать. В его плоть проникала боль, обжигало рот. Стала выделяться слюна. Он застонал. Дыхание учащалось.

Наконец у Герхарта медленно вырвался долго сдерживаемый смех. Глухой и низкий, он сопровождал прерывистое дыхание Ланкау — постепенно дышать ему становилось все труднее.

— Ну что, она не посмела? Я уж чуть было не засомневался. Пить хочешь, Ланкау? — вопил он. — В кладовой отличное рейнское вино есть. Разве ты не это хотел мне предложить? А может, предпочитаешь содержимое этого стакана выпить? Наверное, по-твоему, запах у него другой, не как обычно, зато действует, как говорят, отменно!

Глава 65

Со страхом глядя на Герхарта, Петра отпрянула от него. Едва это заметив, он отошел от Ланкау. Пока он не взял себя в руки, было видно, как у него ходят желваки. Он протянул ей стакан со смертельно опасной жидкостью.

С трудом дышавший Ланкау следил за ним со своего места. Обойдя Петру, Герхарт перевел взгляд на подоконник.

— Хватит, — сказал он из угла возле окна, глядя на оставленный Ланкау огрызок яблока.

Он бережно его поднял, словно хрупкое живое миниатюрное существо.

— Ты прав, — продолжал он. — Никто не поверит, что кто-то решил совершить самоубийство с помощью гидроксида натрия. Даже кто-то вроде тебя! — Он не сводил глаз с Ланкау. — Вспомним былое, Ланкау? Помнишь ночи в госпитале — вы еще друг другу рассказывали, как можно убить самыми обыкновенными вещами? Вязальными спицами, молотками, мокрыми тряпками. Помнишь, как вы с Крёнером ржали? Как пытались перещеголять друг друга своими отвратительными методами? Ваша фантазия не знала границ.

Он смотрел в одну точку, сжимая в руке яблоко. Петра молча слушала. Она и не думала, что когда-нибудь услышит от него столько слов. Голос у него красивый. А вот момент — отвратительный.

Ей хотелось бы, чтобы в его глазах не было холода.

— Если вдуматься, то на меня наибольшее впечатление произвели самые простые методы.

Яблоко заплясало перед глазами жертвы.

— Ты наверняка знаешь, о чем я говорю.

Он улыбнулся. У Ланкау потемнело лицо. В затрудненном дыхании слышались хрипы, но глаза смотрели настороженно.

— Разве не Крёнер этот метод придумал? Ты лучше меня знаешь. Я помню только красочное описание жертвы, которой в горло протолкнули кусок яблока. Придется время потратить, но вообще все довольно просто. И никто не заподозрит неладного. Такое с кем угодно может случиться. Не убийство и не самоубийство! А выглядит естественно, да?

Вопрос прозвучал с пугающей простотой. Очевидно, Герхарт мог исполнить свои угрозы. Петра оцепенела. Когда Герхарт отвязывал ее от пресса для винограда, он заверил ее, что ей больше не надо бояться Штиха с Крёнером. Облегчение придало ей сил.

Теперь она его не чувствовала.