Дом алфавита

Он долго пролежал, уставившись в потолок и подумывая о том, чтобы вылезти и поискать ее.

А потом он впервые услышал шепот.

Глава 18

При виде Брайана сестричка Петра пришла в ужас.

Позади ночь боли и страха — постель пропиталась потом, после удара распух лоб. У Брайана дрожали губы и челюсть. На воротнике рубашки и подушке появились пятна крови. Он не спал. Хоть голоса замолкли, оставив пугающую пустоту, тело своим правом на сон не воспользовалось. Теперь, все осознав, он сильно занервничал.

Открытие оказалось ужасным. Кроме них с Джеймсом, в палату попали еще три симулянта. Умные, сообразительные, наблюдательные, непредсказуемые и — в этом он ни секунды не сомневался — опасные. С этого момента неизвестными для Брайана становились ряд обстоятельств. Его главный страх. Неизвестные величины.

В том, что теперь рябой заинтересовался Брайаном, сомнений нет. Вопрос в том, что он успел подметить. Джеймс долго пытался предупредить его насчет симулянтов. Теперь он понял. Накатило осознание, какое бессилие ощущал Джеймс. Чего ему только из-за него не пришлось вытерпеть в последние недели и месяцы! Брайан горячо пожалел, что не обратил на его сигналы больше внимания. «Больше, Джеймс, я не буду добавлять тебе трудностей!» — беззвучно пообещал он. Он взмолился, чтобы теперь Джеймс это понял. Ночной эпизод вряд ли укрылся от его внимания.

Их вновь связала невидимая нить.

Многие пациенты нервно задергались, когда новая медсестра с шумом распахнула дверь и визгливым голосом стала говорить о Гитлере, употребляя слово «Wolfsschanze»[11]. Брайан не сводил с нее глаз все время, пока она шла по проходу мимо крестившейся Петры и Воннегута — у того отвисла челюсть. Брайан понадеялся, что Гитлера больше нет в живых. Доктор Хольст долго на нее смотрел, слушая, что она говорит. Видимо, ее лепет и воодушевление на него особого впечатления не произвели, а вот Джеймс приподнялся в постели, что случалось редко, — взгляд чересчур оживился, и он выслушал все, что она сказала. Рядом, поглядывая на него, сидел рябой.

Затем доктор Хольст вдруг развернулся к кроватям у себя за спиной, предоставив медсестру, Гитлера и Wolfsschanze самим себе. Прежде всего — работа и больница. Брайан увидел, что объявление, вдруг окончившись, застало Джеймса врасплох — он едва успел провалиться в извечную апатию. Рябой же, напротив, улыбнулся и снял одеяло, чтобы оно не мешало врачу, когда тот до него дойдет.

Несмотря на то что реакции от доктора Хольста не последовало, должно быть, случилось что-то серьезное. Атмосфера накалилась, все было по-другому, не как всегда, и впервые за несколько недель в отделении появился офицер безопасности.

Его они раньше не видели. Почти мальчишка, как показалось Брайану, даже моложе его самого. Обходя кровати, юнец здоровался с каждым по отдельности, протягивая наполовину согнутую руку и кивая в тех случаях, когда приветствие оказывалось взаимным. Каждому пациенту он заглянул в глаза. Коридор, ведущий к туалетам и ванной комнате, он обошел медленными, размеренными шагами, распахивая двери так, что те сильно и гулко хлопали. Судя по всему, присутствие человека в черной форме впечатления ни на кого не произвело. Даже симулянты во время приветствия смотрели ему в глаза, а широколицый улыбался шире обычного, резко вытянул руку и отсалютовал с таким напором, что все вздрогнули. Его тощий сообщник с соседней кровати оказался уже не столь смелым. На узком лице, конечно, возникла улыбка, но руку для приветствия он лишь приподнял. В это время на пол частично сползло одеяло — между кроватями болтался свисавший угол. Под кроватью валялась таблетка, которую Брайан потерял во время стычки с рябым. Брайан сразу же ее увидел и попытался подавить сопровождающий страх глотательный рефлекс.

Если офицер службы безопасности ее найдет, он, естественно, не поймет, откуда она взялась. Но что скажет лежавший рядом симулянт, если его припрут к стенке? А каких только выводов не сделает рябой после ночного происшествия! За одну секунду Брайан осознал, что невзрачная таблетка на много-много шагов приблизила его гибель. Рано или поздно таблетку поднимут, но он этого делать не собирается. Рисковать он ни за что на свете не станет.

У мужчины, лежавшего рядом с тощим симулянтом, было сильно обожжено лицо. Когда они пришли в палату, он там уже был. Теперь, когда сняли все повязки, изуродованная кожа постепенно стала приобретать обычный, спокойный оттенок. Как и многих солдат, его зажало в горящем танке; в отличие от них, он остался в живых. Выжил с болью, сделавшей его молчаливым и абсолютно невменяемым. Увидев его руку — пациент попытался поднять ее в приветствии, — офицер службы безопасности пошел между кроватями ему помочь.

Едва сделав шаг вперед, носком ботинка он задел таблетку — она врезалась в стену и почти беззвучно отрикошетила дальше. Брайан тяжело вздохнул, — казалось, опасность миновала. Через две минуты офицер безопасности наступил на таблетку почти у самой двери. Услышав хруст, он остановился.