Дом без привидений

Закончив с бухгалтерией, она невольно прислушалась, но в доме впервые за все это время было тихо. Ничего не скрипело и не шуршало. Вероника снова оделась и вышла во двор. Постояла у крыльца, затем осторожно пошла к воротам. Приоткрыла калитку, напряженно вглядываясь в подступающие сумерки. Тишина. Все та же тишина – нигде ни души. Оборотень исчез. Она могла поклясться, что прежде чувствовала его присутствие, а теперь лес был пуст. «Значит, это все-таки были мои галлюцинации, – подумала она. – С приемом лекарства они пропали. Даже если бродяга придет снова и постучит в ворота, я буду знать, что это просто безумный бездомный человек, неопасный для меня, какой бы вздор он ни нес».

Из дому донесся лай Мальчика, и Вероника вспомнила, что закрыла его внутри. Она не побоялась выйти за ограду одна, без собаки! Ай да психотерапевт! Вероника вернулась в дом в эйфории и принялась дожидаться Егора.

18

Неделя пролетела легко и незаметно, за ней другая. Ничто не тревожило размеренную Вероникину жизнь. Она сидела дома, дальше участка нос не совала, в магазин не ходила – Егор привозил продукты из Москвы. Вероника по-прежнему трудилась над квартальным отчетом, пекла всякую вкуснятину, с удовольствием намывала до блеска полы, шила.

Параллельно с этим она размышляла над словами психотерапевта о том, что ей чего-то не хватает для полного счастья. Она старалась понять, чего же именно. В первую очередь, конечно, ребенка. Но кроме него есть ведь еще что-то, о чем она раньше не задумывалась.

У всех ее друзей и знакомых имелись какие-то увлечения: Юлька в своем Нюрнберге занялась изготовлением тортов, у нее целая галерея в «Инстаграме», любо-дорого взглянуть. Лизка открыла что-то типа семейного детского сада и всю себя посвятила заботе о ребятишках. Другая подруга, Соня, изучает языки. Просто так, для себя. Уже овладела немецким, итальянским и португальским. Даже отец, занятый днем и ночью делами своей фирмы, подсел на тренажеры и фитнес и вместо того, чтобы стареть, молодеет день ото дня. Почему же у нее нет никакого хобби? Разве что готовка, но Вероника не могла с уверенностью сказать, что ей доставляет такую уж радость стоять у плиты. Скорее, она делала это, чтобы побаловать Егора, хобби которого было, безусловно, вкусно поесть.

Прикидывая и так и эдак, перебирая в уме все свои склонности, Вероника наконец пришла к выводу, что неплохо бы ей начать рисовать. В детстве она пару лет ходила в художественную школу и даже делала какие-то успехи, но потом ее любимая Анна Дмитриевна уехала по семейным обстоятельствам, а пришедшая на ее место учительница оказалась слишком строга для Вероники. Она стала пропускать занятия и вскоре бросила их совсем. Периодически ее тянуло к краскам и холсту, она пыталась писать пейзажи, даже специально выбиралась для этого на природу. Но все это было не систематически, а так, наскоками, по настроению. Вероника решила, что пришла пора заняться живописью всерьез. Она хотела было рассказать Егору о своей идее, но потом передумала. Лучше устроить ему сюрприз, тем более совсем скоро его день рождения. То-то он удивится, получив в подарок плацкининский пейзаж, написанный женой.

Теперь предстояло придумать, как раздобыть кисти, краски и мольберт, чтобы Егор об этом не знал. Вероника немного поколебалась и позвонила Василию с просьбой купить ей все атрибуты живописи втайне от Егора – все равно он мотается в райцентр, зайти в магазин ему ничего не стоит. Не найдет мольберта, так хотя бы бумагу и краски.

– Да не вопрос, – легко согласился Василий. – На следующей неделе поеду, все куплю. А ты вот что – в подвале-то не смотрела?

– При чем тут подвал? – удивилась Вероника.

– При том. Супруга-то снегиревская, покойница, последние годы художеством увлекалась. Все сидела в беседке или во дворе и малевала. Цветочки всякие, горшочки, елочки. Снегирев ей кучу всего купил для этого занятия.

Тут Вероника вспомнила о найденных во время уборки в подвале любительских картинах. Значит, они принадлежали перу жены Снегирева. Но что они делали в подвале? Словно отвечая на ее вопрос, Василий сказал:

– Как супружница померла, так Колька все ее прибамбасы рисовальные из комнаты в подпол стащил – мол, чтобы с глаз долой. Вот я и говорю – ты глянь там, вдруг чего отыщешь. Мне купить нетрудно, но у Кольки все было высший класс, он на жену денег не жалел.

Вероника подумала, что Василий прав. Вполне возможно, в подвале среди прочего хлама есть и мольберт, и все остальное, необходимое для ее замысла.

– Хорошо, я посмотрю, – согласилась она. – Но если не найду, вы все же мне купите.

– Договорились, – бросил Василий.