Дом без воспоминаний

Слепой человечек – единственный, кто видит реальность и кладет конец игре, сказал себе Джербер. До сих пор он сам был жертвой обмана, иллюзии. Он сунул руку в карман плаща и вынул обгоревший поляроидный снимок женщины с рыжими волосами. Понял, что таким образом ему должны были внушить мысль, что фотография уцелела при взрыве, который уничтожил дом. И это вполне удалось. Однако, исходя из простейшей логики, если она лежала в матросской торбе вместе с другими пожитками орка, от нее бы ничего не осталось.

Каким я был дураком, посетовал гипнотизер, ведь его в очередной раз провели. Трюк был обескураживающе прост, но он попался. Кто знает, кем была женщина в белой майке, которая, ни о чем не ведая, позировала перед стойкой бара, подняв кружку пива.

Верите вы или нет, но существуют только две фотографии демона. Эта – одна из двух… Настоящее имя вам ничего не скажет. Но когда дьявол принимает обличье этой женщины, ты должен называть ее «мама».

Джербер порвал фотографию и выбросил клочки.

46

Никто не хочет верить тому, что говорят дети.

Разве не это всегда твердил синьор Б., ставя взрослым в вину недоверие, часто необоснованное, вызванное предрассудками в отношении несовершеннолетних? Но вероятно, существуют исключения.

Ибо временами дети скрывают правду, леденящую душу.

И Пьетро Джербер был теперь убежден, как и его отец, что история об орке – всего лишь выдумка. Хорошо продуманное вранье, за которым ребенок пытался скрыть поступок вопиющий, ужасающий для его двенадцати лет. Но очевидно, даже став взрослым, сказочник так и не смирился с тем, что его разоблачили.

Вот, значит, в чем состояла его цель с самого начала. Сделать так, чтобы и Джербер испытал то же, что довелось пережить ему.

Психолог на своем опыте познал тяжкий груз унижения, когда Анита Бальди не поверила в его теорию о существовании похитителя, который восемь месяцев держал в заточении Миру и Нико, загипнотизировав мальчика, чтобы тот рассказал его историю. Судью было трудно убедить, а когда в конце его постигла неудача, Джербер ощутил свое бессилие.

Выйдя из аптеки Мюнстерманна с намерением пешком отправиться домой и завершить этот невероятно длинный день, Пьетро Джербер пытался представить, как сложилась судьба А. Д. В. после того, как синьор Б. ему не поверил и все обвинили его в смерти родителей. У следствия не было доказательств, но, скорее всего, родня отреклась от него. Так или иначе, учитывая его возраст, мальчика нельзя было отдать под суд. Наверняка он долго оставался в учреждении, куда на несколько дней попал и Николин – скорее всего, до совершеннолетия.

Через двадцать два года все повторилось, словно в зеркальном отражении.

Нико тоже заподозрили в том, что он убил свою мать. Но потом сказочник освободил женщину, дабы показать следователям, что они ошибались, подозревая мальчика. Вот зачем он с самого начала забрал и ее тоже, рассудил психолог. Хотел показать Джерберу, насколько ущербны методы расследования, применяемые карабинерами, а главное, насколько произвольны и уязвимы выводы, к которым они приходят.

Таинственный гипнотизер был одержим памятью о том, как ему не поверили в детстве.

Ты не должен ни с кем говорить обо мне. Ты выслушаешь все, что я имею сказать, до самого конца. Ты не должен искать меня там, снаружи.

Он поставил эти три условия не для того, чтобы обеспечить себе безнаказанность или анонимность. Цель была другая: сделать так, чтобы психологу было труднее вызвать доверие, в случае если он решится раскрыть все обстоятельства дела. И еще он хотел, чтобы Джербер оставался без поддержки, один на один с этой историей.

Единственный зритель. Единственный судья.

Сотовый завибрировал в кармане плаща. Пьетро его вытащил. Эсэмэс:

Я тебя жду…

Многоточие в конце фразы подразумевало не только интимную близость, но и скрытый призыв. Будто эти слова ему прошептали на ухо. Джербера охватило сладостное чувство, нечто среднее между неловкостью и приятным удивлением, вроде тайной щекотки. Ведь послание пришло от бывшей жены.

День рождения, вспомнил он. Сильвия уже приглашала его в «Four Seasons», когда звонила, чтобы сообщить о несчастье, постигшем Филипа и синьора З.