Дом близнецов

— Дорогой князь, дамы и господа, разрешите представить моего давнего друга и соотечественника. Вот он — доктор Соломон Зиглер, который одно время был моим лечащим врачом, но, слава Богу, да будет он благословен, лечащим врачом быть перестал и остался лишь моим другом. Он приехал в анклав вместе со мной с разрешения дорогого хозяина. Что ж, пользуясь моментом, хочу попросить ваше сиятельство выслушать сначала моего лечащего врача. Соломон потрясен моим полным выздоровлением и специально приехал из Хайфы. У него много вопросов медицинского характера.

— Пожалуйста, я готов отвечать. Но только в рамках нашей темы: исцеление — норма, смерть — исключение. Согласны?

Молодой гость в аккуратной кипе и в круглых очках в стиле «Леннон» привстал и с достоинством поклонился.

— Так это вы решили, — улыбнулся Виктор фон Боррисс, — что первоначальный диагноз Баруха «саркома легких» был ошибочен?

— Да, — кивнул врач.

— Это был ваш диагноз?

— Мой. В том-то и дело. Потому-то я здесь.

— К сожалению, моя клиника еще закрыта на реконструкцию. И я вынужден принимать вас в атмосфере праздника мысли. Без документов. Но мимо…

— Постараюсь короче. Я работаю в онкологическом центре имени Маген Давида пять лет. Окончил с отличием медицинский институт в Швейцарии. За все годы у меня не было ни одного сбоя в диагностике. Диагноз, поставленный мной полтора года назад дорогому Баруху, не оставлял надежды. Четвертая стадия. Опухоль неоперабельная. Плюс метастазы. Когда Барух сообщил мне, что, получив по факсу выписку из истории болезни и снимки легких, ваша клиника согласилась принять его и обещала решение проблем, я промолчал. Надежда умирает последней. И что же? Через четыре вернулся месяца помолодевший Барух и сказал: «Соломон, я здоров». Еще год я ждал результатов. Потом упросил Баруха пройти обследование в нашем центре и убедился, что саркома исчезла. Или я ошибся с диагнозом, что невозможно, или в русской клинике бывшей восточной Пруссии некий врач господин фон Боррисс сделал открытие. Но сведения о вас крайне скудны. А отзывы в Интернете слишком рекламны. Одни говорят, что вы маг, другие пишут, простите, что вы шарлатан. Я прошу вас как можно быстрей опубликовать суть вашей методы, стать знаменитым, получить Нобеля, а нам позволить применить вашу методу лечения. У меня в отделении на сегодняшний день умирают восемь больных. Все без надежды.

Гость закончил и весь превратился в слух.

Хозяин взял паузу, словно взвешивая скрытые слова. На миг всем показалось, что он уйдет от ответа.

— Скажу сразу, речь пойдет о чуде и регуляции гомеостаза тканей. С чего начать?

— С гомеостаза.

— На вашем месте я бы поставил чудо вперед. Так вот, канцер не болезнь в традиционном понимании болезни.

— Вы готовы изложить суть дела прямо сейчас? А приоритет?

— Дорогой доктор Соломон, моя центральная статья уже одобрена рецензентами и принята к публикации в научном ревю по проблемам тканевой инженерии и клеточной трансплантации в Штутгарте. И я уже получил гранки. Да и метод мой давно запатентован и одобрен министерством нашего здравоохранения. Ведь моя частная клиника всего лишь клиника нетрадиционных методик лечения, в том числе и официальная база для изучения разного рода пищевых добавок. Дополнение к традиционной медицине. Я не оперирую. Не облучаю. Не занимаюсь химиотерапией. С точки зрения традиции, я колдую. Но, коллега, я не делаю никакого секрета из своих методик.

— И все же. Как понимать вашу преамбулу, что канцер не болезнь?

— С моей еретической точки зрения, канцер — это ложные роды, это счастливое пиршество клеток, которые переживают состояние деторождения. Суть дела в том, что в результате генетических сбоев организм впадает в неустойчивое состояние оживающей матки в момент, когда ее ткань ожидает зачатия. Как известно, стенка матки ждет выпадения из фаллопиевой трубы оплодотворенной яйцеклетки, деление в которой уже началось. Повторю азбуку оплодотворения. Яйцеклетка приняла сперматозоид. Механизм заработал, делясь со скоростью один раз за двенадцать часов, клетка движется к стенке. Ее имя зигота. Но когда крохотный комок слизи достигает числа «сто», его имя меняется на бластоцит. Микроскопическая Лапута, появляется в бездне матки, как летающая тарелка, и озаряет прибытием место приземления. И вот случилось то, что ожидалось: контакт! Родовое место, чье имя плацента, принимает будущего младенца. Думаю, что эта картина похожа на ту, что возникает при зарождении патологии. А именно. На пораженном счастьем ожидания участке организма возникает то состояние разжижения, каковое возникает в стенке матки, ожидающей падения яйцеклетки. Клетка, оказавшись в центре сигнала «делись!», становится лжеродовой, хотя родовой не является, и вокруг нее начинается образовываться псевдо-зародыш, роковой близнец, обманный двойник человека. Жадный зародыш стремится к рождению. Так как ложный близнец растет из ткани собственных клеток, антитела и защита не срабатывает…