Дом Чародея

На полу валялись осколки зеркала. Однако само оно казалось абсолютно целым, ни трещинки, ни малейшего скола, и оно продолжало отражать ошарашенную девушку с длинной тёмной косой со стулом в одной руке и чёрной свечкой – в другой. Джун попыталась снова ударить по стеклу, на этот раз не отворачиваясь, по теперь эффект был совсем иной: стул как будто прошел сквозь что-то очень плотное и вязкое, почти желеподобное, и она поспешила его вытащить. Мороженка умудрилась открыть дверь, и теперь опасливо подбиралась к зеркалу, всё время принюхиваясь и осторожно ступая между осколками. В комнате как будто стало прохладнее.

Джун подхватила Мороженку как раз в тот момент, когда та хотела сунуть в зеркало нос, выставила её теперь уже в коридор и плотно закрыла дверь. Стул она тоже вытащила в коридор, потому что, по всей видимости, разбивать тут больше нечего, хотя на первый взгляд ничего особо и не изменилось. Джун стояла перед зеркалом, сжимая в руках свечу, и её призрачный голубой огонёк отбрасывал на стены причудливые тени и, казалось, выхватывал что-то из глубин самого волшебного зеркала.

Вот только казалось ли?

Джун всё отчётливее видела, что в зеркале действительно есть какая-то странная тень. Её контуры колебались вразрез с горением свечи. Тень становилась больше и чётче, словно что-то медленно приближалось с той стороны, и в конце концов Джун почти перестала видеть собственное отражение. По гладкой поверхности пошла рябь, сначала мелкая, а затем всё крупнее и крупнее, как круги по воде, колебания и волны. Девушка отступила на шаг и застыла в проходе в тайную комнату, готовясь выскочить оттуда и закрыть её за собой при первом же настоящем признаке опасности.

И вот, поверхность зеркала неохотно расступилась, и оттуда вывалилась чья-то высокая фигура. Джун инстинктивно отбросила свечку в сторону, чиркнув ей о стену, чтобы потушить, и бросилась вперёд, чтобы поймать того, кто вышел из зеркала, потому что он как будто и не намеревался держаться на ногах. Однако он оказался для неё неожиданно тяжёлым, и Джун под его весом рухнула на колени, но всё же умудрилась несколько смягчить его падение и даже перевернуть на спину, прежде чем положить его на пол. Девушка схватила с полки зажжённую свечку и поднесла её почти вплотную к лицу мужчины, затаив дыхание. Голубой огонёк затрепетал, и Джун с облегчением выдохнула, потому что это должно было означать, что этот человек дышит, а значит, живой. Она решила рассмотреть его поближе, игнорируя громкие мяуканья скребущейся в дверь кладовки кошки.

Это оказался довольно молодой мужчина, пусть и постарше Джун, хотя осунувшееся лицо и аккуратная козлиная бородка определённо добавляли ему несколько лет. Он был очень худым и выглядел уставшим, а его густые тёмные брови были слегка напряжены, хоть он и спал, и, должно быть, дело было в неверном голубоватом свете свечи, но он казался мертвенно-бледным. Левая сторона лица у него была исполосована странными золотыми порезами, почему-то казавшимися свежими, хотя он явно нигде не мог успеть получить такие раны в последнее время. А растрёпанные волосы, доходившие ему до плеч, были совершенно белыми, как, впрочем, и бородка. Одет он был в обтягивающую чёрную рубашку и элегантные чёрные брюки, но выглядел он как-то неопрятно, будто собирался в спешке, а потом ещё и попал в передрягу.

Джун осторожно дотронулась до порезов и тут же отдёрнула руку: кожа мужчины оказалась просто ледяной! Неудивительно, что он такой бледный. Однако даже от этого мимолётного прикосновения на её пальцах осталась золотая субстанция («Неужели это кровь»?), пока что слабо сочившаяся из ран на щеке. Джун вскочила на ноги и побежала искать что-нибудь, чем можно обработать раны. С тем, кто это и что случилось, она разберётся потом. Пока что надо решать более насущные проблемы.

Выбегая из каморки для швабр, она едва не споткнулась о юркнувшую внутрь Мороженку, а вернувшись со стаканом воды, кусочками чистой ткани и пластырями, обнаружила, что кошка крутится возле мужчины, жалобно мяукая.

– Это твой хозяин, да? – тихо спросила Джун, словно боялась каким-то образом вторгнуться во что-то личное.

И всё же ей нужно было кое-что сделать. Она присела рядом с ними, что было нелегко в столь ограниченном пространстве, и кошка подозрительно на неё посмотрела, тут же взъерошившись.

– Серьёзно, Мороженка? Ты же уже должна была понять, что я только хочу помочь. Дай мне обработать раны.

Кошка села с другой стороны и пристально наблюдала за тем, как Джун сначала промыла порезы мокрой тряпочкой, а затем как можно аккуратнее их заклеила, хотя, конечно, одна царапина упиралась прямо в левый глаз, и её пришлось оставить, как есть.