Дом девушек

Катрин чувствовала, как внутри ее закипает злость. Всякий раз он возвращался к этому, хотя знал, что эта ее связь на стороне необходима.

– Мне напомнить еще раз?

Он помотал головой, не глядя на нее в зеркало. Его крепкие пальцы давили и мяли точно там, где это было нужно, и Катрин чувствовала, как расслабляются жесткие мускулы.

– Мне по-прежнему так тяжело это дается, – проговорил он тихо.

Катрин закрыла глаза.

– В наших руках побывали четыре девушки, а ничего не поменялось, – произнесла она сокрушенно.

– Но я делал с ними все, что ты велела, – начал он оправдываться.

– Да – с ними, но не со мной.

Это прозвучало слишком резко. Он продолжал молча массировать, и по давлению его пальцев она чувствовала, как рушится с таким трудом воздвигнутое самосознание.

Катрин развернулась на вращающемся стуле. Любимый испуганно опустил руки.

– Возьми меня за горло, – распорядилась она.

– Но…

– Сейчас же!

Любимый повиновался, как и всегда. Он делал все, что велела Катрин, но только не по своей воле и желанию и не ради собственного удовольствия. Его мягкие, теплые пальцы сомкнулись на ее шее, осторожно, без нажима.

– Посмотри мне в глаза и сдави горло, – сказала Катрин.

Она любила его глаза, его взгляд, в котором изо дня в день видела восхищение и восторг, неважно, сколько кремов и туши ей требовалось. Казалось, он единственный не замечал стремительных перемен в ее внешности.

Он сдавил ей горло, но едва ощутимо – массаж был куда жестче. При этом он смотрел ей в глаза, не отводил взгляда, как раньше. Катрин ошибалась – он все-таки продвигался, но слишком медленно и всякий раз возвращался к прежней модели поведения.

– Сильнее, – сказала она.

У него дернулись уголки губ, однако он крепче сдавил ей горло и действительно перекрыл воздух. Катрин старалась не подавать виду, втайне наслаждаясь болью, ощущением паники и подчинения… но любимый вдруг разжал пальцы, и все прервалось.

– Почему ты разжал пальцы?

– Я боюсь сделать тебе больно.

– Но я этого и хочу.

Он помотал головой.

– А если я не смогу вовремя остановиться? Если зайду слишком далеко? Я не хочу потерять тебя.

Катрин взяла его руки в свои:

– Обещаю, этого не случится. Но и ты должен кое-что мне пообещать.

Он взглянул на нее настороженно.

– Эта Вивьен… как раз то, что нам нужно. Я хочу, чтобы мы сделали всё так, как обсуждали много раз. Ты же знаешь, чего я хочу, не так ли?

Любимый сглотнул.

– Да, конечно…

– Ты сделаешь это ради меня?

– Ты знаешь, я сделаю все ради тебя.

– Хорошо. Тогда дай мне пару минут. Я оденусь, и мы займемся Вивьен.

10

Через полчаса Лени вошла в отделение полиции, ближайшее к издательству. Сердце бешено колотилось, желудок сводило спазмами. Фредерик проводил ее до входа, приободрил напоследок, но потом исчез.

И вот она стояла в тесном душном тамбуре между стеклянными дверями, рассматривала фотографии объявленных в розыск и плакаты с инструкциями и в последний раз задавалась вопросом, правильно ли поступает. Но вопрос так и остался без ответа. Навстречу вышла сотрудница в форме, улыбнулась ей и придержала дверь. Лени не хотела показаться грубой, поэтому прошмыгнула внутрь – и нежданно-негаданно оказалась в полицейском участке.

Через все помещение тянулась стойка, за которой сидели сотрудники. Один из них поднял голову.

– Вам помочь?

Лени не назвала бы его тон приветливым. Служащий выглядел скорее недовольным. Стоило ли донимать его своими жуткими домыслами?

– Я… кое-кого ищу, – тихо проговорила Лени.

– Громче, пожалуйста, я вас не слышу.

– Я… м-м-м… ищу кое-кого.

– Вы хотите заявить об исчезновении человека?

– Можно и так сказать.

Служащий оперся о стойку и хмуро взглянул на нее.

– Кого вы разыскиваете?

– Подругу.

– С какого времени?

– Со вчерашнего дня.

– Сколько лет подруге?

– Я… не знаю. Думаю, около двадцати.

Служащий вздохнул и закатил глаза.

– Вы уверены, что ваша подруга не у приятеля?

– Я… э-э-э… знаю, это прозвучит странно, но мы… то есть я… знаю ее убийцу, ну… я не знаю, убита Вивьен или нет, но знаю другого убийцу, в белом фургоне… и возможно, он сделал что-то и с Вивьен. Он живет в плавучем доме, а Вивьен как раз говорила об этом.

Служащий с безучастным выражением выслушал ее путаный доклад и несколько секунд хранил молчание.

– Вы пьяны? – спросил он наконец.

– Что? Я… нет… я вполне серьезно.

Отношение офицера понемногу начинало раздражать. В конце концов, Лени пришла, чтобы помочь Вивьен. Разве в его обязанности не входило принять от нее заявление?

– Хорошо, – проговорил служащий и достал бланк из-под стойки. – Имя пропавшей? – Он занес ручку над бланком.

– Вивьен…

– Дальше?

– Я не знаю фамилии, мы знакомы всего три дня.

Взгляд офицера был вполне красноречив.

– Послушайте, – начал он таким тоном, словно говорил со слабоумным. – В Германии взрослые имеют право находиться там, где им хочется, и никто не обязан сообщать о своем местоположении друзьям и даже родным. Вы предполагаете, что вашей подруге грозит опасность?

– Да, я об этом и говорю. Мы живем в квартире убийцы… ну, то есть, возможно, это убийца, потому что он садился в этот белый фургон.