Дом девушек

Лени хотела видеть Эллен Лион мертвой. Но подозревала, что для нее исход окажется противоположным, потому что внутри этой женщины бушевало безумие.

Актриса пошатывалась. Борьба с Вивьен явно отняла у нее много сил. Она облизнула губы и вытерла тыльной стороной ладони, словно напилась крови. Затем встала в дверях камеры и ухватилась одной рукой за решетку. При этом взгляд ее был устремлен на Лени.

– Знаешь, как бодрит убийство? – спросила она. – Сколько придает энергии? Какое приносит удовлетворение?

Лени была слишком потрясена, чтобы ответить.

– Это наша привилегия. Вам, простакам, этого не понять, и все-таки, прежде чем ты умрешь, я хотя бы попытаюсь открыть тебе глаза, Простушка-Лени.

Хоть в голове царил хаос, Лени отчетливо поняла смысл последних слов. И никак не ожидала услышать их из уст этой убийцы.

– Откуда вы знаете, что Вивьен так меня называла? – спросила Лени.

– Мы знаем всё, что происходит в доме на Айленау. У нас повсюду глаза и уши. И теперь ты сама видишь, что бывает, если вмешиваться в наши дела.

В голове у Лени эхом отозвался голос мамы. Сколько раз она слышала от нее что-то подобное в детстве и в юности? Не сосчитать.

– Тебе же непременно нужно было позвонить в полицию… Хотя казалось бы, какая тебе разница, куда девалась Вивьен?

– Есть разница, – сказала Лени. – Мы с ней были подругами.

Эллен Лион рассмеялась:

– Разве что в твоем воображении. Впрочем, если и так… Теперь ты умрешь за право быть ее подругой.

– Вы чудовище, – процедила Лени.

Эллен Лион неподвижно смотрела на нее. Это красивое лицо с выразительными и в то же время холодными, безучастными глазами, как у рыбы. Оболочка, внутри которой жил бес, а люди вокруг ничего не замечали. Возможно, потому, что давно к этому привыкли. Потому что этих бесов хватало в любом месте и в любое время.

Глядя в эти глаза, Лени распрощалась с жизнью, но, к своему изумлению, не ощутила страха перед этой дьяволицей в маске красивой женщины. Она будет биться как львица, хотя бы из мести за Вивьен.

– Ты и впрямь глупая, наивная простушка, – сказала Эллен Лион. – А теперь мне придется тебя убить.

– Ну так войди и попробуй.

Лени сама удивилась собственному хладнокровию. И в этом не было притворства. Она действительно была совершенно спокойна и приготовилась к схватке за свою жизнь. Потому что был только один способ выбраться отсюда: она должна одержать верх, должна убить. И Лени знала, что способна на это.

Эллен Лион улыбнулась и покачала головой.

– Я не стану входить и пробовать. Этим займется мой возлюбленный. У нас разделение во всем, знаешь ли. А поскольку он еще не вполне тверд в этих делах, ты для него идеальная жертва. Я бы никогда тебя не выбрала. Ты могла беспрепятственно уехать и жить себе дальше, потому что моему возлюбленному нужно расти над собой, а ты для этого не годишься. Ему нужны другие женщины. Так получилось целиком и полностью по твоей вине. Не забывай об этом, когда будешь умирать.

– Кто он, этот ваш возлюбленный? Хендрик тен Дамме?

Лени должна была знать.

Эллен Лион язвительно рассмеялась:

– Этот щеголь? Он всего лишь козел отпущения, на которого всё повесят…

– Значит, Зеекамп, эта гадкая свинья.

У Эллен Лион потемнел взгляд.

Она раскрыла рот, но сказать ничего не успела: по подземелью разнесся резкий хлопок, похожий на выстрел.

3

Выбраться из этой проклятой лодки оказалось даже труднее, чем влезть в нее, и Фредди вновь явил собой жалкое зрелище, взбираясь на старый, осыпающийся причал. По крайней мере, на этот раз он остался сухим.

Фредди огляделся.

Под старым кирпичным зданием у канала Уленхорст был устроен своего рода лодочный гараж глубиной в несколько метров. Фредди знал, что в прежние времена товары доставлялись из порта в дома торговцев на маленьких лодках по каналам, но полагал, что такие остались только в районе Шпайхерштадт.

Причал, расположенный в полутора метрах над водой, тянулся вдоль мощного фундамента. Пахло стоячей водой и водорослями, и всюду в глаза бросались признаки упадка. Штукатурка осыпалась, кирпичи раскрошились, стальные балки, призванные усилить конструкцию, прогрызла ржавчина. Из массивной дубовой балки, почерневшей и сгнившей, торчал железный крюк, к которому раньше, вероятно, крепился кран, чтобы перегружать товары с лодок на склад.

В конце причала была металлическая дверь, на вид вполне современная. Фредди подошел к ней и прислушался, после чего потянул за ручку. К его немалому удивлению, дверь оказалась незапертой.

Фредди держался за дверную ручку и медлил. Он мог бы забраться обратно в лодку, причалить где-то в другом месте, найти телефон и связаться с Кернером. Теперь, когда он отыскал укрытие тен Дамме, остальное было, вероятно, делом техники. Но хватит ли у них времени? Или своей трусостью – а Фредди именно что трусил – он подвергал риску жизнь Лени?

Фредди не хотел быть трусом. Поэтому он открыл дверь. За ней тянулся широкий, но низкий коридор, тускло освещенный двумя лампочками. Пол по центру коридора был стоптан.