Дом для бродяги

– Илья, сперва надо заехать за вещами. Они остались в «Чёрной лилии». А после на вокзал.

– Вы так быстро решили? – Илья помог мне спуститься по узкой лестнице, придержал дверь. Теперь мы вне дома, в саду. – Давайте немного постоим и отдышимся. Обдумаем еще раз, куда ехать. Спешки нет.

– Думаю, для меня есть подходящее место. Там я справлюсь с худшим и отдышусь. Здесь оставаться нет сил. Я, если подумать, никогда не любила столицу.

Мы теперь стоим за дверью, вне дома… но я по-прежнему слышу весь особняк, от избытка звуков тошнило. Кто-то допрашивает Мари. Кто-то бубнит о правах и законах, и называет имена – Александра и еще одна Александра. Уверена, это белые живы, у которых началась черная полоса в жизни. Смешно подумалось, правда? Вот грохнула дверь, Микаэле сказал «Ники», и такое началось… судя по визгу и писку, даже Йен прибыл. Рада за него. Только мне все равно больно.

Машина посольства оказалась большой и удобной. В ней было все необходимое. Вода, успокоительные капли и ворох носовых платков. А еще – наглухо задернутые шторки. Не хочу никого видеть. Тем более не желаю быть замеченной.

У порога «Лилии» меня ждала Лёля. Давно ждала, успела устать от этого бестолкового занятия. Собралась отругать, вдохнула… увидела мое лицо и выдохнула. Молча сунулась на заднее сиденье, задвинула чемоданчик с вещами мне под ноги. Хмыкнула – и сама тоже забралась в машину.

– Ясно, не просто так кое-кто велел собрать твои вещи. Провожу.

– Не надо.

– Умничать будешь, все равно не пристрелю, не надейся, – хмыкнула Лёля. – Эй, она велела на вокзал?

– Да, – отозвался водитель.

– К бесам ее умные планы. В «Омут» гони. Сперва мы нажремся, напьемся и порыдаем. Падать в обморок я не умею, а вот рыдать – это всегда пожалуйста. Три дня учусь без устали, – с особенной, хмурой гордостью сообщила Лёля.

И я не смогла возразить ни слова. Понятия не имею, для Лёли хуже или лучше – что Микаэле будет жить и будет… князем? Нет, об этом надо думать не мне и не сегодня.

Машина тронулась. Я выпила капли, облилась ими же. Выслушала насмешливые упреки Лёли. Протерла руки, умылась… и поверила, что смогу пережить этот серый день. И следующий, такой же серый. И много дней после… мне требуется время, чтобы понять, какой во всем этом смысл. Ведь должен быть смысл. Даже если я – сухой цикорий в буйной и пестрой оранжерее жизни.

–

Вырезки из газет и журналов года после событий в оранжерее посла

«Аналитик репорт», газета