Дом (др. перевод)

На этот раз Нортона прошиб холодный озноб. Почему-то именно нагота Кэрол придала убедительности мысли о том, что это ее призрак. Вот что всегда вызывало недоверие Нортона в рассказах о ду́хах. Люди, утверждавшие, что видели призраков, неизменно говорили, что те были одетыми. Иногда призраки даже были в головных уборах. Но с точки зрения логики это не имело смысла. Разве одежда умирает вместе с человеком, который ее носил? Или в потустороннем мире призраков-людей сопровождают призраки их вещей? А может быть, призраки каким-то образом изображают видимость одежды, чтобы не смущать тех, кто остался на бренной земле? Нортон всегда считал разумным предположить, что, если такая вещь, как призраки, существует, они должны представлять собою лишь бесформенные источники энергии, не имеющие определенного вида. Мысль о том, что человеческая душа сохраняет внешний облик тела, вмещавшего ее, казалась Нортону нелепой и абсурдной.

Однако призрак Кэрол выглядел в точности так же, как она сама.

И снова призрак стоял перед раковиной, на этот раз на кухне. Он был повернут лицом к двери и при появлении Нортона улыбнулся. Нортон все еще цеплялся за мысль, что это игра воображения, и все же когда он вошел на кухню, произошло ощутимое понижение температуры, и это ему не померещилось. За спиной послышалось знакомое урчащее мяуканье Херми, выпрашивающего утреннюю порцию «Вискаса». Проскользнув между ног хозяина, кот устремился к пластмассовой миске у плиты.

Посреди кухни Херми вдруг застыл как вкопанный. Уставившись на призрака, он выгнул спину дугой, зашипел и убежал прочь.

Нортон медленно попятился назад.

Херми тоже увидел Кэрол!

Значит, это не плод его воображения, не результат стресса, не галлюцинация. Это самое что ни на есть настоящее явление. Теперь Нортон в это верил, и ему было страшно. За окном пролетела птичка. Нортон увидел ее сквозь голову Кэрол, чье прозрачное тело позволяло рассмотреть мельчайшие детали происходящего на улице. В книгах внушают страх только плохие ду́хи. А призраки родных и близких якобы приносят утешение людям, становясь для них чем-то вроде ангелов-хранителей.

Ничего подобного Нортон не испытывал.

Конечно, они с Кэрол, вероятно, не были так близки и любили друг друга не так сильно, как должны были бы, но даже лютая ненависть не смогла бы объяснить то чувство, которое Нортон ощущал по отношению к фигуре напротив. Ничего подобного он до сих пор не испытывал; эмоциональное сознание того, что он находился в присутствии чего-то в корне неестественного, чего-то вопиюще неправильного, концентрированного и мощного, пропитывающего помещение и все в нем, породило в нем чувство всеобъемлющего страха. Обнаженный улыбающийся призрак напоминал тень человеческого существа, слабое отражение того человека, кем он был при жизни, однако его аура была гораздо более глубокой, гораздо более необъяснимой.

И все-таки это была Кэрол.

Нортон это знал. Он это чувствовал.

И именно это пугало его больше всего.

Не переставая улыбаться, фигура шагнула ему навстречу… и растаяла, превратившись в ничто.

Нортон взял на работе неделю отпуска, использовав два положенных дня по случаю кончины близкого человека и добавив еще три «по личным обстоятельствам», но не был уверен, правильно ли поступает. В течение всего дня он не находил себе покоя – внезапно опустевший дом казался слишком большим, и он все чаще подумывал о том, чтобы выйти на работу и занять себя, спасаясь от мыслей о Кэрол.

И о ее призраке.

На следующий день она появилась снова, только уже ночью. Нортон лежал в кровати, тщетно пытаясь заснуть, стараясь не сосредоточивать внимание на необычных звуках, раздававшихся по всему дому, стараясь не думать о смерти Кэрол и ее загробной жизни – не думать ни о чем из того, что он видел и чувствовал, и вдруг по какой-то причине он открыл глаза.

В комнате была Кэрол.

По-прежнему полностью обнаженный, призрак стоял на кровати с той стороны, где обычно спала Кэрол, и смотрел на Нортона. Матрас не проминался под ним; не было никаких признаков того, что на него давит какой-то вес, несмотря на то, что ноги призрака опирались на простыню. В такой близости подробности были просто поразительными. Нортон различил на просвечивающей насквозь коже родинку в форме сердечка прямо под правой грудью Кэрол. За прозрачными лобковыми волосами проглядывали бледно-розовые половые губы.

Нортон уселся в кровати, однако на этот раз Кэрол не исчезла.

Сердце у него гулко заколотило от страха.

– Убирайся вон! – крикнул он. – Ты умерла! Убирайся вон и больше не возвращайся!

В каком-то псевдодокументальном фильме психолог, занимающийся аномальными явлениями, высказал предположение, что призраки – это люди, которые слоняются по задворкам земной жизни, так как не знают, что они умерли, и еще не готовы двигаться дальше. Нортон рассудил, что имеет смысл попробовать.

– Ты умерла! Оставь меня в покое!

Но призрак только улыбнулся, глядя на него сверху вниз, поднял ногу, наступил Нортону на лицо…

…и исчез.