Дом, где тебя ждут

Но сегодняшнее утро было особенным, словно в промерзшем помещении потянуло огнем от камина. Вроде бы еще холодно, но волны тепла уже нежат тело и греют душу, обещая долгий приятный вечер за хорошей книгой и чашечкой чая с медом.

Гостья, присланная тетей Варей, не могла появиться здесь случайно, и эта мысль наполняла его волнением перед скрытой тайной.

Филипп выдвинул ящик комода и выбрал из стопки одежды светлые джинсы и рубаху из мятого хлопка, потом поймал себя на том, что старается принарядиться, рассердился и натянул старые вельветовые брюки с зеленой футболкой. Зеленый цвет ему не шел.

Он решил, что к утреннему завтраку вполне успеет сделать горячие тосты, и в предвкушении удивленных глаз Аглаи тихонько выскользнул из своей спальни. Кухня была на первом этаже. Пройдя пару шагов до лестницы, Филипп отметил, что кот Мураками опять ухитрился открыть дверь прачечной и сладко спит в стиральной машинке на ворохе грязных носков.

«Скотина», – едва не сказал вслух Филипп, вовремя спохватившись, что сегодня он не один в доме. Кот вяло открыл один глаз и, как показалось Филиппу, нагло улыбнулся.

У них давно шла борьба за место вождя племени, и пока кот всегда выходил из схватки победителем. Вчера Мураками снова доказал свое превосходство, потому что пока он, Филипп, не знал, как подступить к Аглае с вопросами, тот беззастенчиво развалился у нее на коленях и удостоился почесывания за ухом. К слову сказать, к Тессе кот не подходил на пушечный выстрел.

Его внимание привлек тихий шум в холле, похожий на шлепанье воды в ведре. Оказывается, он совсем не ранняя пташка. Филипп глянул вниз. Заткнув за пояс полы длинного халата, Аглая стояла босиком с тряпкой в руках и мыла пол. Тряпка птицей взлетала в ее руках, смывая с гладких плиток следы штукатурки, которую он в пылу ремонта наносил из мансарды.

Когда Аглая наклонялась, растрепавшиеся волосы падали на плечи рыжей пеной с искорками старого золота. Тыльной стороной ладони она отводила со лба непослушные пряди, и на ее губах играло солнце.

Филипп замер, пронзенный мыслью, что, если бы не рисунок Модильяни, он сейчас был бы женат на Тессе и никогда – какое страшное слово – никогда не прикоснулся бы к чуду этого утра. Запыхавшаяся, с тряпкой в руках, Аглая выглядела царицей, как будто этот дом был создан только для нее.

«Господи, дай нам силы всегда принимать посланное, даже если мы сразу не понимаем Твоих даров!» – подумал он, боясь лишним движением нарушить возникшее волшебство.

Старый паркет тихонько скрипнул под его весом, но Аглая не услышала. Филипп присел на ступени лестницы. Он смотрел на Аглаю, слушал, как шлепает о пол мокрая тряпка, и чувствовал себя самым счастливым человеком на земле.

Тесса так быстро испарилась из его жизни, словно бы никогда и не существовала, и теперь ему стало страшно, что влечение к Аглае окажется такой же мимолетной вспышкой молнии, оставляющей после себя пепел и тлен.

«Может быть, я вовсе не способен на любовь и не должен даже приближаться к женщине?» – эта внезапно залетевшая мысль раздражала и мучила, подобно назойливой мухе, способной разрушить любую идиллию. Он отгонял ее прочь, но она возвращалась снова и снова.

Аглая подняла глаза на лестницу с сидящим Филиппом, когда половина пола блестела чистотой. Жалобно сделав брови домиком, он попросил:

– Поживи у меня хотя бы недельку. Я постараюсь, чтобы ты не скучала.

Она по-крестьянски уперла в бок свободную руку и окинула взглядом пространство дома, остановившись на пирамиде из вещей с мансарды.

– Так и быть, останусь, пока ты ремонт делаешь. Должен же тебе кто-то борщи варить.

«Кто-то мне не нужен. Мне нужна только ты!» – подумал он, а вслух сказал: – С таким заманчивым предложением мой ремонт будет вечным.

От радости, что Аглая не исчезнет из его жизни, по крайней мере, еще несколько дней, он почувствовал зуд между лопатками, словно там прорезались крылья.

* * *

Хотя Филипп сказал: «Звони сколько хочешь», при нем звонить не хотелось. Ни к чему на него навешивать свои проблемы. Поэтому Аглая дождалась, когда Филипп ушел на работу, нашинковала свеклу для борща, и только тогда набрала номер соседки. К телефону долго не подходили, а когда соседка взяла трубку, ее голос был сонный и вязкий.

– Алло. Говорите.

– Татьяна Ивановна? Это Аглая. Хочу спросить, как там у меня в квартире, все в порядке?

Татьяна Ивановна посопела в трубку:

– В квартире вроде тихо. Окна на месте, почтовый ящик цел, – в трубке раздалось бульканье воды и причмокивание: – Обожди, сейчас я чайку хлебну. А еще милиционер к тебе приходил.

– Полицейский, – машинально поправила Аглая.

– Вот я и говорю, милицейский. Симпатичный такой паренек, только серьезный очень.

Аглая почувствовала резкие толчки сердца. Неужели мама Анжелы подала на нее в суд? Она судорожно вздохнула. Все правильно. Неизвестно, как она сама бы поступила, если бы ее ребенка увели из-под носа у воспитателя.

– И что спрашивал?

Новая череда бульканий в телефонной трубке мешала слушать. Потом, судя по звукам, Татьяна Ивановна решила перекусить.