Дом, где взрываются сердца

— Не на твоих нервах, дорогой. Это чтобы очистить тебя для ритуала.

— А майор Кучер? Он тоже ваш?

— Нет. Он просто идиот, которым можно манипулировать.

Которому можно подкинуть информацию, в какой квартире скрывается разыскиваемый рецидивист Турок, и туда вломится бригада милиции. Он внес свою лепту, не понимая, что творит.

— А если бы я загремел в тюрьму?

— Мы бы тебя выручили к нужному моменту.

— Или попал бы в сумасшедший дом?

— Это большое искусство — держать человека на грани и не дать рухнуть за нее.

— В больницу я попал тоже вашими стараниями?

— Нет, до нее ты дошел сам. Но такой вариант просчитывался.

— А как вы вытащили меня оттуда?

— По поддельным документам. Я же говорю — мы нечто подобное предусмотрели.

— А провалы во времени? Они же действительно были.

— Ну конечно, были. Фармакологические средства. Не забывай, что наша правоверная организация существует не одну сотню лет. И не одну сотню лет играет в эти игры. У нас много что есть…

— Запах духов?

— Именно.

— А эти идиотские статьи, которые мне все время подсовывали, о маньяках, вырезающих сердца? Все эти кивки в мою сторону?

— Качественно исполнено, не правда ли? Ты готов был поверить в то, что раз в два месяца вырезаешь человеческие сердца, режешь горла от уха до уха и ничего не помнишь. Правда?

— Готов был.

— Еще немного — и ты вспомнил бы то, чего не было. Ложная память… Конечно, никаких сердец ты не вырезал.

— Не вырезал.

— Правильно… Сердца вырезали мы…

* * *

Похоже, церемония, в которой предстояло участвовать Валдаеву, приближалась. Элла встала, посмотрев на пленника с оттенком — нет, даже не жалости, а мимолетного сожаления.

— Испытание болью будет последним, — она обворожительно улыбнулась и исчезла за дверью.

От этих слов Валдаева пробрал озноб. Потом стало до боли стыдно. Стыдно, что он играл по чужим правилам и послушно шел по протоптанной ему тропинке прямо на заклание. Впрочем, Элла правильно сказала — они тысячи лет занимаются своими кровавыми делами. Что мог он против этой отлаженной мясорубки? Ничего не мог…

Через некоторое время в помещении появились двое — двухметровый верзила и маленький, круглый и быстрый, как шарик ртути, человечек. Их лица были скрыты капюшонами. Балахоны до пят, перевязанные грубыми веревками, — эх, к ним подошли бы чадящие факелы, но факелов не было. Один из пришедших держал в руке мощный электрический фонарь.

От них исходили волны жадного ожидания.

У верзилы был устрашающего вида инструмент. Довольно ловко он сбил им кольцо с ноги пленника. Но ощущение свободы, нахлынувшее на Валдаева, когда кольцо звякнуло о пол, было лживо и мимолетно. Тут же на пленника надели наручники, крепко сковавшие запястья. У этих людей манеры были еще хуже, чем у милиционеров. Браслеты они затянули еще туже.

— Больно, — простонал Валдаев без надежды, что на него обратят внимание.

Удивительно, но «круглый» тут же ослабил браслеты. Похоже, пока причинять мучения жертве они не собирались.

Валдаева подтолкнули в спину. Он вышел из камеры вслед за «круглым». Верзила притушил масляную лампу на полу. Все на мгновение погрузилось в кромешную тьму. Потом зажегся мощный луч фонаря. Вспыхнул еще один луч.

С Валдаевым не разговаривали. Направление ему указывали легкими тычками в спину или в бок.

Они шли по узким коридорам. Где-то слышалось журчание воды — гораздо более мощное, чем жалкий ручеек, струящийся возле «каземата». Откуда-то слышались шорохи. В одном месте где-то наверху, над низким потолком, что-то ухало, вибрировало. Иногда наступали моменты оглушительной тишины.

Пол был твердый — местами бетон, местами земля. Один раз пришлось переступать через узкоколейку, идущую по перпендикулярному коридору. Рельсы были ржавые и старые. Неизвестно что и когда ездило по ним.

Нетрудно было догадаться, что это знаменитая подземная Москва. Страна, полная тайн. Места, где проводниками служит племя диггеров — добровольных исследователей подземелий. Впрочем, Валдаев сомневался, что диггеры добирались сюда. А если и добирались, то могли и не выбраться. Это владения типов в капюшонах. Они ощущали себя здесь хозяевами и прекрасно знали каждый поворот коридора, каждый боковой ход. Они могли двигаться здесь и с закрытыми глазами — во всяком случае, по уверенности, с которой они держались, создавалось именно такое впечатление.

Валдаеву пришло в голову, что можно попытаться бежать. Но ничего глупее придумать было нельзя. Попытка была заранее обречена на неудачу.

Ему велели жестом остановиться. Он замер.

Это был изгиб длинного тоннеля. Верзила нагнулся и без особого труда сдвинул казавшуюся несдвигаемой бетонную плиту. Открылся зев колодца.

С пленного сняли наручники, и верзила кивнул:

— Лезь.

Это было первое слово, которое Валдаев услышал от него.

Колодец был где-то около полутора метров в диа-метре. Ржавые скобы служили опорой. Валдаев замешкался, получил чувствительный тычок в спину и со вздохом полез вниз.

На сколько вниз уходит колодец — сказать было трудно. Ничего не было видно. Валдаев вдруг по-думал, что неплохо было бы сейчас разжать пальцы и испортить кое-кому черную обедню.