Дом горячих сердец

— Я уверена, что ты сможешь его продать, — предлагаю я, когда повисает тишина. — Он ведь твой, не так ли?

— В договоре значится моё имя, — Антони сглатывает. — Но у меня нет ни времени, ни желания менять место жительства. К тому же лодка, которую он мне достал, слишком огромная, чтобы её можно было пришвартовать где-то ещё кроме Тарекуори, а учитывая, что нас теперь стало больше, — он переводит взгляд с меня на Катриону и обратно, после чего кивает головой в сторону лестницы, — нам понадобится место.

Я поворачиваюсь и замечаю выразительные глаза ворона, которые как будто говорят: «рассказывай-рассказывай», и вокруг которых начинает формироваться плоть — плоть Ифы.

— Прошу прощения, Антони, но я выполняю приказы.

— Он не злится на тебя, Ифа, — Риккио поднимается по лестнице в сторону своего нового увлечения, которое теперь полностью перевоплотилось в человека.

— Он думает, что Лоркан отправил тебя сюда, потому что не доверяет ему в присутствии Фэллон.

Мою грудь начинает покалывать, когда я вспоминаю о записке, которую я порвала на кусочки, а затем бросила в канализацию. Может быть, Лоркан нашёл эти кусочки и решил, что это любовное письмо, как и я в самом начале?

— Риккио… — Антони растягивает букву «р» в имени своего друга, так как он, очевидно, раздражён тем, что темноволосый моряк рассказал о его недоверии по отношению к одному из подданных Лоркана.

— Не знаю, как насчёт вас, — Маттиа почти подбегает к Сибилле, — но мне надо принять ванную.

Когда он берет её за руку, в её глазах появляется дразнящий блеск.

— Я обычно не купаю мужчин, биббино.

Уголки губ Маттиа взлетают вверх. Это потому, что она прилюдно назвала его «малыш»?

Когда он притягивает к себе Сиб и прижимается промокшей и заляпанной грязью одеждой к её милому жёлтому платью, я понимаю, что его улыбка была вызвана не этим демонстративным прозвищем.

— Мне кажется, вам сейчас тоже отчаянно необходима ванная, синьорина Амари.

— Ах, ты подлец.

Она смеется, и её смех снимает напряжение, повисшее среди этой странной компании постояльцев.

И в отличие от того скромного первого помощника капитана, которым он когда-то был, Маттиа подхватывает Сибиллу на руки и топает вверх по лестнице. Секунду спустя на этаже выше с грохотом закрывается дверь.

Катриона вздыхает.

— Молодая любовь.

— С каких это пор ты веришь в любовь, Катриона? — спрашиваю я.

Она искоса смотрит на меня.

— Ты права. Я имела в виду: молодая страсть.

— Тебе уже показали твою комнату? — вопрос Антони заставляет меня оторвать взгляд от решётчатых лестничных ограждений, которые исчезают где-то наверху.

— Ещё нет.

— Идём.

— Я могу ей показать, Антони, — каблуки Катрионы начинают стучать, когда она следует за ним по лестнице. — Я успела изучить этот дом.

Не поворачиваясь, он бросает ей:

— Успела? Разве Тимеус не был одним из твоих самых преданных клиентов?

Она замедляет шаг, а я морщу нос. Подумать только, на долю секунды я успела задуматься о том, чтобы переспать с мужчиной за деньги. Я, может быть, и потеряла веру в романтику, но я бы не смогла делать работу Катрионы.

Она упирает свои изящные руки в бёдра.

— У женщин Люса не так много способов заработать себе на жизнь, так что давай без шовинистических комментариев, Греко.

Мышцы на его спине напрягаются под промокшей чёрной рубашкой, и затем он, наконец, оглядывается на сердитую куртизанку.

— Ладно. Это было неуместно. Но пока ты не докажешь свою преданность, тебе придётся простить мне мои подозрения. А насчёт показать Фэллон её комнату… это мой дом, поэтому это сделаю я. Фэллон?

Я обхожу Катриону и следую за ним по лестнице. Ифа отделяется от тени Риккио, чтобы последовать за мной. И хотя мне вообще-то нравится ворон, которого приставил ко мне Лоркан для моей безопасности, мне не нужна её защита внутри этих стен, поэтому я останавливаюсь на лестничной площадке и сообщаю ей об этом.

— Я должна присматривать за тобой.

— Но явно не внутри дома Антони?

Она переводит взгляд своих тёмных глаз на капитана, а затем обратно на меня.

— Если его нет рядом, я должна это делать.

Я указываю на лидера сопротивления людей.

— Но Антони здесь.

— Она говорит не обо мне, Фэллон.

Тембр голоса Антони холодный словно лёд.

— Она имеет в виду Лоркана.

И после долгой паузы он добавляет:

— Он всё ещё верит в то, что я могу изменить твою судьбу.

ГЛАВА 22

Дыхание застревает у меня в горле. Неужели Антони намекает на то, что я могу убить Данте? В курсе ли он последнего пророчества Бронвен? Я без остановки вожу большим пальцем по выемкам на камешке, который всё ещё сжимаю в ладони.

Голубые глаза Антони смотрят в мои фиолетовые глаза.

— Он всё ещё верит, что ты, Фэллон Бэннок, можешь влюбиться в человека без титула вроде меня.

И хотя это не вопрос, он так пристально вглядывается в моё лицо в поисках ответа, что я начинаю задумываться о том, что Антони всё еще может испытывать ко мне чувства.