Дом Гуччи. Сенсационная история убийства, безумия, гламура и жадности

Скромный, тихий мужчина лет сорока с небольшим, Билл Фланц работал над приобретением «Сакс, Пятая авеню». Он умел слушать людей, понимающе кивая лысеющей головой и моргая бледно-голубыми глазами за тонкими очками в черепаховой оправе. Даже под давлением он излучал чувство спокойствия и душевного равновесия – качества, которые помогли ему пережить многие трудные ситуации. В Тегеране он своим ровным, размеренным голосом вел переговоры с правительством Хомейни о национализации банка после свержения шаха. В Бейруте у него было несколько близких контактов во время гражданской войны, когда один из его подчиненных был убит в ходе беспорядков. Старший сын профессора политологии чешского происхождения, Фланц вырос в рабочем районе Йонкерса[40].

Получив степень бакалавра в Нью-Йоркском университете, где он учился бесплатно благодаря должности своего отца, степень магистра он получил в Мичиганском университете. Оттуда он поступил на учебную программу в «Чейз Манхэттен Банк», где провел следующие девятнадцать лет своей карьеры, прежде чем стать соучредителем Prudential Asia, а затем присоединился к «Инвесткорп».

За внешним спокойствием Фланца скрывалась любовь к приключениям и природе – по выходным, в зависимости от того, где он был, он менял свои серые костюмы банкира на черное кожаное мотоциклетное снаряжение и путешествовал по сельской местности на большом BMW, или брал походное снаряжение и исчезал в лесу, или надевал лыжное снаряжение и улетал на вертолете в поисках неразмеченных лыжных спусков. Считавшийся в «Инвесткорп» человеком, возводящим мосты, Фланц, по мнению Кирдара, использовал безопасные методы и обладал подходящими личными качествами, чтобы залатать брешь в отношениях с Маурицио и наладить тесное сотрудничество.

Фланц и еще один исполнительный директор «Инвесткорп», Филип Баскомб, прилетели из Лондона в Милан и встретились с Маурицио в новом просторном конференц-зале офиса на Пьяцца Сан-Феделе. Они создали рабочую группу для более активного участия в некоторых бизнес-решениях, с которыми столкнулась «Гуччи», и определили одиннадцать вопросов, которые необходимо было решить.

– Это было нашей попыткой вселить дух грамотного менеджмента в Маурицио, не оскорбляя его, – вспоминал Свенсон, который также участвовал в этом. – Было проделано много работы, но в конечном счете именно Маурицио был тем парнем, который должен был воплотить идеи в жизнь, и этого просто не произошло.

– Маурицио говорил «ладно», а затем продолжал делать что хотел, – рассказывал бывший административный и финансовый директор «Гуччи» Марио Массетти. – Он не отрицал наличие проблем, но был просто уверен, что неким образом все удастся решить.

Маурицио осознавал, что затраты на воплощение его мечты в жизнь выше, чем кто-либо предполагал, и сначала тепло встретил Фланца, предложив ему открыть офис в новой штаб-квартире «Гуччи».

Фланц, верный своему стилю, пришел в «Гуччи» без предубеждений и не торопился оценивать проблемы. Но как только он занимал какую-то позицию, мало кто мог изменить его мнение.

– Мне нравился Маурицио, но я стал более критично относиться к его решениям и к тому, как он поступал, и в отношениях начала возрастать напряженность – говорил Фланц. – Я пришел к выводу, что Маурицио был бизнесменом-фантазером, неэффективным менеджером и посредственным лидером. Я решил, что он не сможет добиться успеха в бизнесе – никогда, – и уж конечно не за то время, которое нам дадут кредиторы.

В феврале 1992 года, несмотря на оптимизацию «Гуччи Америка», «Ситибанк» поднял красный флаг для компании, потребовав выплатить кредит в размере 25 миллионов долларов, который был исчерпан до последнего цента. Чистая стоимость компании составляла примерно 17,3 миллиона долларов, а продажи упали до 70,3 миллиона долларов. В соответствии с новой структурой ценообразования, введенной Маурицио, «Гуччи Америка» оказалась неспособной платить своей дочерней компании за товары и покрывать зарплатные и другие операционные расходы. Эта новая ценовая политика, которая включала в себя гораздо более высокие цены на новые высококачественные товары, выпускаемые Доун Мелло и ее новой командой дизайнеров, позже стала предметом горячих споров между Маурицио, де Соле и «Инвесткорп».

– Как мы будем продавать сумки по тысяче долларов в Канзас-Сити? – протестовал де Соле.