Дом Гуччи. Сенсационная история убийства, безумия, гламура и жадности

– Меня интересовала итальянская компания, которая имела широкую привлекательность за пределами отдельного сектора или страны, компания, в которой произошли кардинальные изменения и которая имела широко известный потребительский бренд, – сказал профессор Дэвид Йоффи, руководитель исследования.

Лев Толстой писал в «Анне Карениной»: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Своеобразное классическое несчастье «Гуччи» драматически разыгрывалось в судах и залах заседаний совета директоров, а также в газетных заголовках на всеобщем обозрении.

– История Гуччи – прекрасный пример того, как не следует жить семье, – размышлял Северин Вундерман. – Количество пролитой крови было трагедией и уроком о том, как не положить конец династии.

Что, если бы все сложилось иначе? Если бы семья Гуччи была более сплоченной, не стала бы «Гуччи» тихой, предсказуемой семейной фирмой, с радостью производящей хозяйственные сумки GG с пластиковым покрытием с красной и зеленой полосой или коричневые сумки с бамбуковой ручкой? Если бы Маурицио Гуччи воплотил свое видение, уже радикально отличавшееся от видения его родственников, не стала бы «Гуччи» больше похожа на «Эрмес» – надежную, респектабельную фирму с красивыми изделиями и без яркого имиджа? Семья Гуччи была огорчена каждым новым взрывом в заголовках газет. Но кто осмелится отрицать, что системный кризис и сложившийся благодаря ему имидж помогли разжечь ту необъяснимую магию, которая наполнила имя «Гуччи» страстью и стилем, подняв ставки настолько высоко, что это в конечном счете разобщило семью? Именно эта магия в сочетании со стилем и высоким качеством делала товары «Гуччи» особенными в глазах покупателей. В конце концов, на своем предыдущем пике в шестидесятые и семидесятые годы «Гуччи» все еще продавала черные и коричневые сумки, итальянские пенни-лоферы и статусные чемоданы. Сегодня, несмотря на магию, которую Том Форд творит на подиумах, в Голливуде и в глянцевых рекламных кампаниях «Гуччи», черные туфли и сумки по-прежнему являются самыми популярными товарами в магазинах «Гуччи» по всему миру.

Когда у Роберто Гуччи спросили, откуда изначально взялась эта магия, он ответил без колебаний: «L’azienda era la famiglia e la famiglia era l’azienda!» — «Компания была семьей, а семья была компанией!»

– Разделение вызвало проблемы компании, но не в семье, – размышлял Роберто, имея в виду сначала конфликты из-за желания Паоло создавать и лицензировать менее дорогие линейки товаров для молодых покупателей, а затем амбициозную миссию Маурицио по продвижению «Гуччи» и жертвы, которые она повлекла за собой. – Когда у вас есть компания, где менеджеры и семья – одно и то же, это непросто.

В гротескном повороте, когда политика компании не отличалась стабильностью, Альдо Гуччи даже помог своему сыну Паоло материально с финансами, когда у того закончились деньги после судебных разбирательств с «Гуччи».

Когда продукция «Гуччи» стала символом статуса, компания и семья завоевали сердца своих сотрудников, которые оставались верными ей на протяжении многих лет, несмотря на взлеты и падения рынка и семейные распри.

– Это было нечто такое, что постепенно проникло в вашу кровь, как наркотик, – сказал один давний сотрудник. – Вы начинали понимать продукт, узнавать мастеров, и вы начинали видеть потенциал и чувствовать его внутри себя. Вы гордились тем, что работаете в этой компании. Это трудно объяснить. Ты либо веришь в это, либо нет.

И мысль о том, что за фирменными чемоданами и сумками стоит настоящая семья «Гуччи» из плоти и крови, также пленяла потребителей.

История Гуччи символизирует борьбу, которую вели многие семьи и отдельные люди в Европе, создававшие и развивавшие свой собственный бизнес. Теперь они сталкиваются с классической «уловкой 22»[54]: цена, которую они должны заплатить за свой успех, часто заключается в том, чтобы отказаться от своей компании. Поскольку глобальная конкуренция ускоряет консолидацию отрасли, семьи и отдельные владельцы должны отказаться от своей автономии, привлекая профессиональное руководство, присоединяясь к новым группам или полностью распродаваясь, чтобы выжить в финансовом отношении.

Некоторые принимали такие решения довольно спокойно. Валентино, решивший продать свой дом моды в Риме итальянской инвестиционной компании HdP в 1998 году, проронил несколько скупых слезинок во время пресс-конференции, на которой было объявлено о продаже. Решение Эмануэля Унгаро продать свою парижскую фирму семье Феррагамо из Флоренции в 1997 году было скреплено теплыми рукопожатиями. Не так давно немецкий дизайнер Джил Сандер стоически уступила контроль итальянской компании «Прада» в надежде помочь своему бизнесу вырасти далеко за пределы того, чего можно было достичь в одиночку. Семья Фенди из Рима успешно сдерживала свои внутренние противоречия, искусно управляя массами поклонников, пока не согласилась продать контроль альянсу «Прада» и LVMH.