Дом Гуччи. Сенсационная история убийства, безумия, гламура и жадности

Та, кого Маурицио называл своим Folletto rosso, стала strega piri-piri – ведьмой из детских мультиков.

22 мая 1985 года, в среду, Маурицио открыл платяной шкаф в своем миланском пентхаусе и собрал небольшой чемодан. Он сказал Патриции, что уезжает на пару дней во Флоренцию, попрощался с ней и поцеловал на прощание дочек: девятилетнюю Алессандру и четырехлетнюю малышку Аллегру. На следующий день они беседовали по телефону; казалось, ничего необычного не происходит.

На следующий день один доктор, близкий друг Маурицио, зашел к Патриции сказать, что Маурицио не вернется на выходные – и, возможно, не вернется вовсе. Патриция была потрясена. Доктор попытался утешить ее и даже предложил бутылочку валиума, которую извлек из маленького черного портфеля. И доктор, и портфель были немедленно вышвырнуты за порог. Патриция понимала, что они с Маурицио охладели друг к другу, но и вообразить не могла, что муж бросит ее и детей. Через несколько дней Сьюзи, хорошая подруга Патриции, пригласила ее пообедать и передала от Маурицио еще одно послание.

– Патриция, Маурицио не вернется домой, – сказала она. – Он просит тебя собрать пару чемоданов с его вещами: он пришлет водителя забрать их. Это его последнее слово.

– Скажи мне, где его искать, – отрезала Патриция. – Пусть, по крайней мере, скажет мне это в лицо.

В июле Маурицио позвонил договориться о встречах с детьми на выходных. В сентябре – пришел домой и пригласил Патрицию на игру в поло, которую спонсировали «Гуччи», предложив ей вручить кубок победителю. За неделю, которую он провел дома, супруги смогли, наконец, обсудить свои отношения. Он пригласил ее на ужин в «Санта Лючию», уютную тратторию, в которой проходили их первые свидания.

– Мне нужна свобода! Свобода! Свобода! – втолковывал он. – Как ты не понимаешь! Сперва отец указывал, что мне делать, а теперь ты. За всю свою жизнь я ни разу не был свободен! В юности я не порадовался жизни, так что теперь хочу делать то, что мне вздумается.

Патриция слушала его молча; пицца на столе остывала. Маурицио объяснял: он не уходит от нее к другой, просто чувствует себя ущемленным ее беспощадной критикой и жаждой командовать.

– Какой тебе надо свободы? – наконец ответила она. – Хочешь сплавляться на байдарках в Большом каньоне, купить красную «Феррари»? Да делай ты что хочешь! Твоя семья и есть твоя свобода!

Патриция не могла понять, зачем Маурицио право возвращаться домой в три часа ночи – он ведь и так всегда засыпал в одиннадцать перед телевизором. Она подозревала, что его соблазнил избыток влияния в торговле предметами роскоши и уважение, которым он пользовался у новых подчиненных в офисе.

– Ему мешал мой интеллект, – сказала она после. – Он хотел быть номером один, и ему казалось, что он нашел тех, кто даст ему эту возможность!

– Поступай как знаешь, – наконец холодно сказала Патриция. – Но не забудь: ты в долгу передо мной и перед детьми.

Она казалась ледяной и невозмутимой, но весь ее мир рушился прямо на глазах.

Супруги договорились пока ничего не говорить детям. Затем Маурицио ушел. Сначала он снял себе жилье в Милане, на обсаженной деревьями Форо Бонапарте, потом переехал в маленькую квартирку на Пьяцца Бельгиойозо – хотя при своих постоянных командировках он редко там ночевал. В Галлериа Пассарелла за вещами он так и не вернулся: просто заказал себе новые рубашки, костюмы и обувь.

Когда Маурицио ушел из дома, Патриция нашла утешение в неожиданной союзнице – новой подруге из Неаполя по имени Пина Оримма. Патриция и Маурицио встретились с ней за много лет до того на острове Искья, вблизи неаполитанского побережья, на спа-курорте, известном своими горячими источниками и грязевыми ваннами. Пина была родом из семьи промышленников, которые занимались пищевым сектором; Патриция нашла в ней живую и интересную собеседницу. Несколько лет подряд они проводили все лето на Капри, где Пина помогла Патриции выбрать дом. Неаполитанская язвительность и остроумие Пины, а также ее мастерство гадать на картах Таро развлекали Патрицию часами – и ей становилось легче смириться с уходом Маурицио.

– На Капри Пина навещала меня каждый день, – вспоминала Патриция. – Мы разговаривали часами; она была остроумна и всегда меня веселила.

Женщины стали закадычными подругами, и Пина часто бывала у Патриции в Милане или сопровождала в поездках. Патриция убедила Маурицио, чтобы тот позволил Пине открыть франшизу «Гуччи» в Неаполе: Пина управляла своей франшизой несколько лет, после чего передала партнеру. Когда в 1981 году родилась Аллегра, Пина находилась рядом. И когда Маурицио ушел из дома, именно к Пине Патриция кинулась за утешением. Когда Патриция отчаялась настолько, что подумывала покончить с собой, Пина отговорила ее.

– Она была рядом, когда я была в самой тяжелой депрессии, – рассказывала Патриция позднее. – Она спасла мне жизнь.