Дом Гуччи. Сенсационная история убийства, безумия, гламура и жадности

К тому времени Альдо, который, наконец, осознал весь масштаб своих проблем с законом и налогами в США, решил, что пора навести в доме порядок. В декабре 1985 года он пригласил Джорджо и Роберто встретиться с ним в Риме. Он перешел сразу к делу и сообщил, что решил уступить свои акции «Гуччи» сыновьям, и на то было две причины. Во-первых, он боялся, что текущее расследование налоговых органов приведет к серьезным штрафам, наложенным на его имущество; он хотел облегчить свой портфель, но сохранить все в семье. Во-вторых, ему было уже восемьдесят, и он хотел защитить сыновей от непомерно больших налогов на наследство – особенно после истории с Маурицио. Он говорил: «Зачем мне отдавать деньги налоговой службе?»

Восемнадцатого декабря 1985 года по тайному договору Альдо разделил оставшиеся у него 40 % в Guccio Gucci SpA между Джорджо и Роберто. Он уже отдал 10 процентов троим сыновьям в 1974 году, когда не стало Васко. В итоге этого договора Роберто и Джорджо досталось по 23,3 процента в итальянской главной компании, оставляя Паоло лишь изначальные 3,3 процента. Кроме того, у всех троих было по 11,1 % в «Гуччи Шопс Инкорпорейтед». Альдо оставалось 16,7 процента в «Гуччи Шопс Инкорпорейтед», а в итальянской компании – ничего. Кроме того, Альдо с сыновьями поделили доли участия в разных компаниях «Гуччи» за рубежом: во Франции, Великобритании, Японии и Гонконге. У Маурицио было 50 процентов в «Гуччио Гуччи» и «Гуччи Шопс Инкорпорейтед», а также то, что принадлежало Родольфо в зарубежных компаниях. Паоло подозревал, что к нему относятся хуже, чем к братьям: он уже заявлял при всей семье: «Если папа после смерти ничего мне не оставит… Я соберу команду адвокатов и буду судиться, если понадобится, хоть пятьдесят лет!»

Чтобы избежать дальнейших столкновений с Паоло, Роберто и Джорджо договорились использовать при голосовании только свои 3,3 процента на собраниях «Гуччио Гуччи».

Тем временем договор Маурицио и Паоло распался в ноябре 1985 года, в один солнечный день в Женеве – в день итоговой встречи, на которой они должны были заключить договор и пожать друг другу руки. Посыльные от Паоло и Маурицио метались между двумя лагерями по коридорам отделения «Кредит Суисс» в Лугано, где находились на условном счету акции Паоло. Согласно официальным документам, которые впоследствии подал Паоло, Маурицио не соблюдал условий их договора и якобы отстранил его от участия в новой компании, «Гуччи Лицензинг Сервис», которая должна была быть основана при участии Паоло. Шли часы, а дело не двигалось к соглашению, которое вручило бы Маурицио 53,3 процента и контроль над компанией. Наконец, уже поздно ночью, когда рабочий день давно завершился, а банковские служащие валились с ног от усталости, Паоло закончил дело, которое казалось ему издевательством. Он разорвал черновик договора, над которым они работали, собрал свою команду консультантов и ушел прочь, забрав с собой свои сертификаты акций. Несколько дней спустя Паоло снова подал иск против Маурицио, заявляя, что его двоюродный брат захватил контроль над компанией в нарушение их договора, и требуя, чтобы назначение Маурицио председателем «Гуччи» было признано недействительным.

Маурицио, уже поняв динамику семейных раздоров, был готов к ссоре с Паоло и держал про запас еще одну сделку, но с Джорджо. На собрании 18 декабря 1985 года он предложил новый сценарий, при котором компания назначала исполнительный комитет из четырех человек: его самого, Джорджо и доверенного управляющего от каждого из них. Джорджо получил бы должность вице-президента, а исполнительный комитет обеспечивал бы совместное управление компанией. На это предложение согласился даже Альдо.

На новогодние праздники Маурицио уехал с чувством, что ему удалось достичь устойчивого решения – хотя бы временного. Между тем в отношениях с Патрицией тоже наметилась оттепель, пока супруги притворялись парой ради дочерей. В сентябре Маурицио часто бывал дома, и они договорились провести новогодние праздники вместе в Сент-Морице. Патриция знала, как Маурицио любит этот уголок в горах, и надеялась, что там они смогут примириться, поэтому принялась за украшение дома к Рождеству. Когда она закончила работу, Чеза Муреццан сверкала красно-золотыми гирляндами, свечами, украшениями из мха и омелы. Патриция с Алессандрой поставили у камина елку, нарядили ее стеклянными шарами с золотыми узорами и десятком настоящих миниатюрных свечек. Маурицио обещал посетить с Патрицией полуночную мессу – она любила эту традицию, и сердце ее пело от мысли, что между ними все может стать как прежде. Она купила в подарок Маурицио золотые запонки с бриллиантами и сапфирами, и ей не терпелось увидеть его лицо, когда он откроет подарок.