Читаем Дом и корабль полностью

Загудел телефон. Северцев взял трубку. Пока шел разговор, Митя еще раз поглядел на юношу в шинели и удивился вниманию, с каким тот ловил каждое слово. Вдруг он встал, подошел своей крылатой походкой к столу секретаря, взял «охранную грамоту» и стоя углубился в чтение. На минуту в кабинете установилась полная тишина, нарушаемая только скрежетом мембраны.

- Нет, не отказываюсь, - негромко сказал Северцев. - Но прошу письменного указания. Нет, в данном случае не на формальную. На партийную. Привет. - Он положил трубку, и ему понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, на чем оборвался разговор. Вспомнив, он улыбнулся художнику и широким жестом протянул руку юноше.

- Очень хорошо, что ты зашел, Степан. Дело в том, что товарищ Туровцев, - таким же широким жестом он представил Митю, - видел ракету.

Степан вяло кивнул. С некоторой натяжкой это можно было рассматривать как приветствие.

- Откуда вы ее видели?

- С верхней палубы корабля, - ответил Митя, несколько уязвленный. Таким тоном, куда ни шло, мог говорить старший, но не сверстник.

- Какого еще корабля?

- Подводной лодки.

- Что стоит против дома?

- Да.

- А!

Он дочитал «грамоту» до конца и пожал плечами. Затем вновь и уже с большим интересом посмотрел на Митю.

- Ракета вылетела с территории объекта?

Митя задумался.

- Не знаю.

- Что значит «не знаю»?

- Это значит, что я не видел, откуда она вылетела. Сигнальные ракеты не трассируют.

- Кто же видел?

- Не знаю. Тот, кто выпускал.

- И через сколько времени появился самолет?

- Одновременно.

- Как одновременно?

- Так, одновременно.

- Но тогда самолет не мог быть привлечен ракетой?

Митя начал злиться.

- Если не мог, - значит, не был.

- Вы это категорически заявляете? - спросил Степан. Голос его угрожал.

- Я ничего не заявляю. Я отвечаю на вопрос.

- Нет, вы именно заявляете. Заявляете с целью повлиять на ход следствия. Почему я должен вам верить? Кто вы вообще такой?

- Кто я такой? - переспросил Митя. От злости он мгновенно охрип. - Я тот человек, который сбил этот самый самолет.

Это было нескромно, но к месту. Амиров несколько опешил.

- Э, послушай, - сказал он, от растерянности переходя на «ты», - подумай сам, своей головой, какой тогда смысл в этой ракете?

Митя промолчал. Но тут неожиданно пришел на помощь Северцев.

- Знаешь что, Степа, - сказал он, безмятежно похохатывая. - А почему, собственно, товарищ должен ломать над этим голову? Это уж, так сказать, твоя забота…

Опять наступило томительное молчание. Северцев поглядел на часы и крякнул, как от боли.

- Ну что ж, будем, как это принято теперь говорить, закругляться. Я попрошу вас пройти в приемную, а мы с товарищем Амировым еще немножко посовещаемся. - Он вышел из-за стола и потряс руку художнику. - Чай пить надо, это вы правильно, - сказал он, вздыхая.

Прощаясь с Митей, он приложил левую руку к груди - это была дань уважения к Митиным заслугам и одновременно просьба извинить, что к нему не было проявлено должного внимания.

Совещание за закрытой дверью затянулось. Истомившиеся посетители смотрели на художника и Митю с тоской и ненавистью. Наконец дверь открылась, и оттуда выскочил разъяренный Амиров. «Пошли», - бросил он на ходу, и Митя с художником опрометью кинулись вслед за ним. По ампирной лестнице Амиров летел птицей, и художник в своей тяжелой дохе поспевал с трудом. При выходе из здания произошла задержка - милиционер не выпускал Ивана Константиновича без отметки на пропуске. Почему-то это пустяковое обстоятельство окончательно взорвало Амирова.

- Где же ты раньше был, отец? - рявкнул он, сверкнув глазами. - Сколько лет живешь, помирать пора, а партбилет с собой носить не научился!

Он выхватил у Мити бумажный квадратик и, прыгая через две ступеньки, взлетел по лестнице. Митя робко взглянул на художника и встретил взгляд, полный такого откровенного ехидства, что поспешил отвернуться.

Через минуту прискакал Амиров с пропуском, и все трое вышли на улицу. На ближайшем углу Амиров скомандовал остановиться и ждать, а сам нырнул в узкий переулок и исчез в подъезде с вывеской райотдела милиции.

Прошло около часа. Порывами налетал холодный ветер, несший крохотные льдинки, больно царапавшие лицо. И художник и Митя молчали, не желая выдавать другому растущего беспокойства. Они поочередно поглядывали на подъезд - из переулка как-то особенно дуло - и сразу же отворачивались. Амиров не показывался, и Митя уже подумывал, не зайти ли в милицию, как вдруг увидел Юлию Антоновну. Она шла, такая как всегда, с противогазом на боку и повязкой на рукаве, строго поблескивая стеклышками пенсне. Подойдя вплотную, она схватила Митю и художника за локти и силой потащила вперед. Только на следующем перекрестке она остановилась и молча уткнулась лицом в грудь художника.

- Балда, мальчишка, - сказала она, плача и смеясь. - Взял у меня подписку о невыезде. Интересно, куда это я могу выехать?

После некоторого колебания она поцеловала Митю.

К дому подходили изможденные, но счастливые. Под аркой их встретила заплаканная Асият. Увидев Юлию Антоновну, она не удивилась и не обрадовалась.

- Идите скорее.

- А что?

- Петрович кончается.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Свет любви
Свет любви

В новом романе Виктора Крюкова «Свет любви» правдиво раскрывается героика напряженного труда и беспокойной жизни советских летчиков и тех, кто обеспечивает безопасность полетов.Сложные взаимоотношения героев — любовь, измена, дружба, ревность — и острые общественные конфликты образуют сюжетную основу романа.Виктор Иванович Крюков родился в 1926 году в деревне Поломиницы Высоковского района Калининской области. В 1943 году был призван в Советскую Армию. Служил в зенитной артиллерии, затем, после окончания авиационно-технической школы, механиком, техником самолета, химинструктором в Высшем летном училище. В 1956 году с отличием окончил Литературный институт имени А. М. Горького.Первую книгу Виктора Крюкова, вышедшую в Военном издательстве в 1958 году, составили рассказы об авиаторах. В 1961 году издательство «Советская Россия» выпустило его роман «Творцы и пророки».

Лариса Викторовна Шевченко , Майя Александровна Немировская , Хизер Грэм , Цветочек Лета , Цветочек Лета

Фантастика / Фэнтези / Современная проза / Проза / Советская классическая проза
Белые одежды
Белые одежды

Остросюжетное произведение, основанное на документальном повествовании о противоборстве в советской науке 1940–1950-х годов истинных ученых-генетиков с невежественными конъюнктурщиками — сторонниками «академика-агронома» Т. Д. Лысенко, уверявшего, что при должном уходе из ржи может вырасти пшеница; о том, как первые в атмосфере полного господства вторых и с неожиданной поддержкой отдельных представителей разных социальных слоев продолжают тайком свои опыты, надев вынужденную личину конформизма и тем самым объяснив феномен тотального лицемерия, «двойного» бытия людей советского социума.За этот роман в 1988 году писатель был удостоен Государственной премии СССР.

Владимир Дмитриевич Дудинцев , Джеймс Брэнч Кейбелл , Дэвид Кудлер

Фантастика / Проза / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Фэнтези