Читаем Дом из кожи (СИ) полностью

Я не бывала в барах много лет. Сколько именно, не помню. Они совсем не изменились. Мне непонятно, почему ты выбрал место, где кучкуется столько деревенщины. Я зашла в бар и вскоре увидела тебя. Ты взглянул на меня, но не узнал. Остальные пялились на меня и о чём-то думали. Это дало мне преимущество. Они, видимо, хотели затащить меня к себе в машины. Они и не представляли.

Я села рядом с тобой, помнишь? Я заказала бокал вина, а ты пил пиво. На меня ты даже не взглянул. Ты довольно крепко выпил.

- Много времени прошло, Эдди, - сказала я.

Ты удивился, что я знаю твоё имя.

- Да ну? - спросил ты.

- О, да. Ты меня разве не помнишь?

- Нет.

Мне было больно от твоих слов, но я их ожидала.

- Я наблюдала за тобой в Колинге.

- Была там?

- Крыло "D", - сказала я. Это всё объясняло. - Нас не выпускали на прогулки.

- Я слышал. И, всё-таки, ты вышла?

- Ну, я же здесь.

Ты рассмеялся. Твой смех привел меня в восторг. Но остальные посмотрели косо. Это всё потому, что они не были и там и никогда не поймут наших шуток.

- Куда направляешься? - спросил ты. - Что думаешь делать?

- Зависит от тебя.

Наши взгляды встретились и мы оба поняли, что произойдет дальше.

- Это кто? - раздался чей-то голос.

Я обернулась и увидела девушку, которая смотрела на меня очень недобро. Одетая в кожу и цепи она была похожа на шлюху-фанатку хэви-метала. Её лицо было усталым и каким-то поношенным. Впрочем, можно сказать, что она была привлекательной. У неё были красивые ноги и изящная шея. Мне захотелось впиться в неё зубами.

- Это наш гость, Кристи, - сказал ты.

- Я думала, мы уходим, - ответила она.

- Уходим. Все втроём.

Эта мысль не понравилась Кристи, но спорить она не стала.

Снаружи стоял фургон и мы туда залезли. Там был термос с виски и бутылка колы. Мы уселись и выпили. После нескольких глотков Кристи стало наплевать, кто я и откуда. Мы напились. Она обняла тебя. Вскоре и я к вам присоединилась. Я держала её голову между коленей и ласкала её грудь, пока ты входил в неё сзади. Ей нравилось. Не думаю, что она когда-нибудь пробовала нечто подобное, но ей, определенно, нравилось. Пока ты её трахал, я прижала её лицо к себе и она принялась отлизывать мне. Мне так давно этого не делали. Боже, я вся обкончалась.

Затем я вытащила опасную бритву.

Ты улыбнулся.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Вторжение жизни. Теория как тайная автобиография
Вторжение жизни. Теория как тайная автобиография

Если к классическому габитусу философа традиционно принадлежала сдержанность в демонстрации собственной частной сферы, то в XX веке отношение философов и вообще теоретиков к взаимосвязи публичного и приватного, к своей частной жизни, к жанру автобиографии стало более осмысленным и разнообразным. Данная книга показывает это разнообразие на примере 25 видных теоретиков XX века и исследует не столько соотношение теории с частным существованием каждого из авторов, сколько ее взаимодействие с их представлениями об автобиографии. В книге предложен интересный подход к интеллектуальной истории XX века, который будет полезен и специалисту, и студенту, и просто любознательному читателю.

Венсан Кауфманн , Дитер Томэ , Ульрих Шмид

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Языкознание / Образование и наука
И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата
И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата

Историко-филологический сборник «И время и место» выходит в свет к шестидесятилетию профессора Калифорнийского университета (Лос-Анджелес) Александра Львовича Осповата. Статьи друзей, коллег и учеников юбиляра посвящены научным сюжетам, вдохновенно и конструктивно разрабатываемым А.Л. Осповатом, – взаимодействию и взаимовлиянию литературы и различных «ближайших рядов» (идеология, политика, бытовое поведение, визуальные искусства, музыка и др.), диалогу национальных культур, творческой истории литературных памятников, интертекстуальным связям. В аналитических и комментаторских работах исследуются прежде ускользавшие от внимания либо вызывающие споры эпизоды истории русской культуры трех столетий. Наряду с сочинениями классиков (от Феофана Прокоповича и Сумарокова до Булгакова и Пастернака) рассматриваются тексты заведомо безвестных «авторов» (письма к монарху, городской песенный фольклор). В ряде работ речь идет о неизменных героях-спутниках юбиляра – Пушкине, Бестужеве (Марлинском), Чаадаеве, Тютчеве, Аполлоне Григорьеве. Книгу завершают материалы к библиографии А.Л. Осповата, позволяющие оценить масштаб его научной работы.

Сборник статей

Культурология / История / Языкознание / Образование и наука