Читаем Дом из кожи (СИ) полностью

- Да, использовала проволоку. Убила всю свою семью - мать и брата - и подозревалась ещё в пяти убийствах. Считается, что её психопатия основана на биологических и психологических факторах. В детстве она подверглась психологическому и физическому насилию. Она типичный психопат. Эгоцентрична, очень умна, асоциальна, патологическая лгунья. Всё вместе это дало густо замешанную патологию. Она не испытывает никакого сожаления о совершенных преступлениях, у неё нет ничего, что способно вызвать сострадание. Собственно, она - жуткий зверь в обличье привлекательной женщины.

- Я кое-что проверил, - сказал Фенн. - Около года назад она сбежала и с тех пор нигде не появлялась. Вскоре по Сан-Франциско и округу Марин прошла череда нераскрытых убийств. Некоторые считают, что это она. Но, как я и сказал, её так и не поймали.

- И как это связано с нашим делом?

Господи боже, Черри.

- Может, никак. Сомс назвал её имя.

- Наверное, он, даже, не понимал, что говорил.

- Не спорю. Но почему он назвал именно это имя?

- Откуда мне знать? Зависит от тяжести его психоза. Может, он искал её, прежде, чем сойти с ума... впрочем, тот факт, что он до сих пор жив, означает, что он её не нашел.

Фенн тряхнул головой.

- Не хотелось бы мне встретить эту Черри в тёмном переулке.

- Уж, точно, - ответила Лиза. Глаза её налились тьмой. - Как я сказала, Черри очень милая на вид женщина и она знает, как этим пользоваться. Она легко манипулирует мужчинами. Когда ей надо, она может флиртовать, может выглядеть очень скромной и застенчивой. Мы ловимся на этот крючок, потому что считаем, что, раз человек приятно выглядит, то и в голове у него всё хорошо. Черри хорошая актриса, прекрасно знает, чего от неё ждут и действует в соответствии с этими ожиданиями. Встретив её, никогда не подумаешь, что за чудовище прячется у неё внутри. Ей нужна стопроцентная власть над своими любовниками. Она с ними спит, а затем убивает. Черная вдова.

- Но, ведь, это ещё не всё, так ведь?

Лиза сглотнула.

- Да, не всё. В Колинге она стала одержима Эдди Зеро. Она верила, что любит его.

- А любила?

- Нет, она, в принципе, неспособна на любовь. Внутри у неё лишь холод. Она им увлеклась, да, но в конце концов, будет то же, что и всегда.

- Ну и дамочка.

- Ты, даже, не представляешь, какая.

***

Позже, оставшись одна, Лиза поняла, что затея с засадой в Доме Зеркал была дикой и опасной.

Если не сказать, глупой.

Она поверить не могла, что решилась на подобную авантюру. Храбрость никогда не была сильной её стороной. А для подобного приключения понадобится не только храбрость, но и нервы из стальных канатов.

Предполагала ли она подобное развитие событий, задалась она вопросом.

Конечно, предполагала.

Однако отступать уже слишком поздно. Конечно, Фенн будет просто счастлив всё отменить. Он всю ночь спорил с ней. В его глазах она выглядела хрупкой фарфоровой куклой. Но, всё же, полицейское чутьё взяло верх над логикой. Если Эдди прячется в доме или где-нибудь поблизости, то, когда он заметит Лизу, то не преминет встретиться.

И что это будет за встреча?

Ножи и полный ненависти взгляд? Пациент, решивший расквитаться с бывшим доктором, который объявил его сумасшедшим? Так всё будет? Разум преступника - тёмный лес, трудно было сказать наверняка. Ещё труднее было предсказать шаги таких, как Эдди. Ожидать неожиданного, как однажды сказал преподаватель по психопатологии. Лучше не скажешь. Однако она не думала, что Эдди убьет её. Даже, несмотря на то, что кровавые порождения его больного разума были ей глубоко чужды, она всё ещё могла делать конкретные заключения, основываясь на базовых причинах его преступлений. Все его жертвы, за исключением неизвестной в доме, были проститутками. Логично будет предположить, что он не изменит методику в самом конце.

Но это не означало, что именно проститутки были его целью, напомнила она себе. Вероятно, он, как, в своё время, Джек Потрошитель и бессчетное количество других убийц, считал их наиболее удобными жертвами. За определенную цену они готовы последовать за кем угодно и куда угодно.

Фенн уже обдумывал детали операции с начальством. Тем затея понравилась. Шансов не было никаких, риски огромны, но это лучше, чем ждать, когда Эдди снова кого-нибудь убьет. Никаких копов рядом не будет, только она одна. Но у неё будет микрофон, а Фенн с коллегами будет сидеть в фургоне неподалеку. Другая группа расположится на другой стороне улицы, а третья будет ходить неподалеку под видом обычных граждан. В это дело оказались вовлечены очень много людей, но оно того стоило, Эдди нужно было остановить.

Лизе нужно было лишь заговорить с ним и тут же вломятся копы. С собой у неё будет небольшой револьвер 38 калибра, если что-то пойдет не так. Он будет лежать в кармане пальто, палец на спусковом крючке, одно движение и всё.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Вторжение жизни. Теория как тайная автобиография
Вторжение жизни. Теория как тайная автобиография

Если к классическому габитусу философа традиционно принадлежала сдержанность в демонстрации собственной частной сферы, то в XX веке отношение философов и вообще теоретиков к взаимосвязи публичного и приватного, к своей частной жизни, к жанру автобиографии стало более осмысленным и разнообразным. Данная книга показывает это разнообразие на примере 25 видных теоретиков XX века и исследует не столько соотношение теории с частным существованием каждого из авторов, сколько ее взаимодействие с их представлениями об автобиографии. В книге предложен интересный подход к интеллектуальной истории XX века, который будет полезен и специалисту, и студенту, и просто любознательному читателю.

Венсан Кауфманн , Дитер Томэ , Ульрих Шмид

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Языкознание / Образование и наука
И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата
И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата

Историко-филологический сборник «И время и место» выходит в свет к шестидесятилетию профессора Калифорнийского университета (Лос-Анджелес) Александра Львовича Осповата. Статьи друзей, коллег и учеников юбиляра посвящены научным сюжетам, вдохновенно и конструктивно разрабатываемым А.Л. Осповатом, – взаимодействию и взаимовлиянию литературы и различных «ближайших рядов» (идеология, политика, бытовое поведение, визуальные искусства, музыка и др.), диалогу национальных культур, творческой истории литературных памятников, интертекстуальным связям. В аналитических и комментаторских работах исследуются прежде ускользавшие от внимания либо вызывающие споры эпизоды истории русской культуры трех столетий. Наряду с сочинениями классиков (от Феофана Прокоповича и Сумарокова до Булгакова и Пастернака) рассматриваются тексты заведомо безвестных «авторов» (письма к монарху, городской песенный фольклор). В ряде работ речь идет о неизменных героях-спутниках юбиляра – Пушкине, Бестужеве (Марлинском), Чаадаеве, Тютчеве, Аполлоне Григорьеве. Книгу завершают материалы к библиографии А.Л. Осповата, позволяющие оценить масштаб его научной работы.

Сборник статей

Культурология / История / Языкознание / Образование и наука