Дом из пепла и стекла

Я провела годы в тумане. Потерянная. Одинокая. Я горевала, да, но также была ошеломлена и не уверена. Теперь я знаю одно. Я хочу жить.

Если завтра Нико бросит меня, я немного умру внутри, да, но я буду продолжать. Если я потеряю свой дом, то часть меня будет уничтожена, но часть меня выживет, и в конце концов, восстанет снова, ещё сильнее. Страх потери, который так долго парализовал меня, исчез. Теперь я знаю, что должна бороться за жизнь, и я сделаю это.

Думаю, я пережила столько потерь, что мне стало страшно жить, если я потеряю кого-то или что-то ещё. Не более. Этот человек, этот ужасный, устрашающий, безумный человек сделал для меня то, что никто другой, даже Нико, не смог сделать. Он возобновил мою абсолютную волю к выживанию.

Плохо для него, потому что это значит, что я сделаю всё, чтобы выбраться отсюда. Даже убью его.

Я столько пережила, и я переживу этого невменяемого ублюдка.

— Он сделал тебе больно? — слова звучат подозрительно, и он крепче прижимает меня к себе, словно наполовину не зная, не собираюсь ли я бежать прямо в эту минуту.

Я киваю и вздыхаю.

— Он сделал мне так больно, — шепчу я. Боже, я могла бы получить Оскар за это выступление. — Я ненавижу его, — я рыдаю. Не так уж сложно сделать акцент на этих словах, ведь между нами всегда существовала напряжённость любви и ненависти, а когда я узнала, что он нанимал мне собственную охрану и думала, что это делается, чтобы избавиться от меня, ненависть взяла верх. На мгновение.

Как только я немного успокоилась, то поняла, что может быть много объяснений. К сожалению, мой выход на улицу привёл к этому.

Боже, эти крошечные повороты судьбы, которые определяют всю нашу жизнь.

Он отпускает мои руки, и я не могу поверить. Я больше не связана, и он не держит меня. Я сажусь, и его брови поднимаются.

— Можно мне что-нибудь выпить? — тихо спрашиваю я. — У меня пересохло в горле.

— Конечно. Минутку, — он идёт в дальний конец комнаты и отодвигает старомодную ширму, за которой переодевались викторианцы, и там на стойке расположена небольшая раковина, тостер, чайник и микроволновка.

Он открывает дверцу маленького холодильника, стоящего на полу, и достаёт молоко, а затем наполняет чайник и включает его.

— Чай или кофе? — спрашивает он.

— Чай, пожалуйста.

Я настолько жаждущая, что думаю, от кофе мне будет ещё хуже, чем сейчас.

— Почему ты больше не рисуешь? — спрашиваю я, и в этом есть настоящее любопытство, потому что он может быть безумцем, но, чёрт возьми, он великий художник.

Он пожимает плечами, пока делает напитки.

— Я потерял музу, — он поворачивается ко мне с жуткой улыбкой. — Надеюсь, я снова её нашёл.

Я подавляю дрожь, разрывающую меня, и вынужденно улыбаюсь. Я двигаюсь и заставляю себя не вздрагивать.

Он подходит с кружкой чая и ставит её рядом со мной, пуская пар. Я могла бы бросить её ему в лицо, но с этим нужно повременить. Я не буду действовать, пока не буду уверена, что смогу причинить ему достаточно вреда, чтобы сбежать. Сейчас я даже не знаю, где он хранит свои ключи.

— Тебе больно? — спрашивает он.

Я киваю и опускаю голову, как будто мне стыдно.

— Где ты ранена? Порез? Ушиб?

Он так обеспокоен после того, как накачал меня наркотиками и похитил. На какой уровень самообмана должен быть способным этот человек. Это хорошая новость для меня, так как это значит, как я надеюсь, что я тоже смогу его обмануть.

— Эм, это личное.

— Личное? — затем его лицо омрачается. — Ох. Он… он?

— Да, — шепчу я. — Это больно. Там, внизу, — я стараюсь звучать моложе. Он сказал, что я была такой невинной. Если я разыграю это и скажу ему, что мне больно, надеюсь, это будет означать, что он пока не попытается прикоснуться ко мне.

Честно говоря, если он собирается меня изнасиловать, он сделает это, не важно, что я скажу, или сделаю. Но если он действительно думает, что влюблён в меня, и я его новая муза, он может относиться ко мне нежно, если думает, что Нико обидел меня. Это может выиграть мне время.

— Этот человек — безбожное животное. — Я должен убить его, — рычит он.

Я почти смеюсь. Будто этот человек мог бы убить Нико. Сомневаюсь, что он может использовать пистолет. Я хмурюсь, когда мне в голову приходит одна мысль.

— Ты планировал забрать меня в день моей свадьбы? — спрашиваю я. Это смелый шаг, и может он гораздо опаснее, чем я думала.

— Нет, — говорит он со счастливой улыбкой. — Конечно, у меня был шприц. Я носил его с собой целыми днями, надеясь, что ты отправишься на долгую прогулку по территории. Но ты никогда этого не делала. Иветта говорила, что раньше ты гуляла.

Наверное, так было, когда отец был жив, и ещё больше, когда я впервые его потеряла, но я отказалась от этой привычки с тех пор, как появился Нико и его люди. Я больше времени проводила в оранжерее, а когда Нико наложил на меня своё заклинание, дом снова стал мне нравиться, а не вызывать отвращение из-за ядовитых чар Иветты, наложенных на это место.

— Да, но Нико не позволял мне, — я вздыхаю. — Не могу поверить, что никто из его людей не видел, как я ухожу со свадьбы.